Алконост — это чудесная птица, жительница Ирия — славянского рая.
В славянской мифологии — райская светлая птица- с человеческим лицом, управляет погодой, птица бога Хорса (бог солнца в слав. мифологии). Лик у нее женский, тело же птичье, а голос сладок, как сама любовь. Миф об Алконосте сходен с древнегреческим сказанием о девушке Алкионе, превращенной богами в зимородка.
У Алконоста есть волшебные свойства. Алконост несет яйца посреди зимы (или во время зимнего солнцестояния) «на крае моря», но не высиживает их, а погружает в морскую глубину. При этом яйца 7 дней лежат в глубине, а затем всплывают на поверхность. Затем Алконост забирает яйца и высиживает их на берегу 7 дней, пока не вылупятся птенцы, и еще неделю, пока выкармливает птенцов.
Во все эти дни устанавливается спокойная погода, бури сменяются легким ветром. Иногда люди пытаются похитить яйцо Алконоста и поместить его в церкви под потолком. Но самая главная особенность Алконоста — его чудесное, завораживающее пение. Услышавший пение Алконоста от восторга может забыть все на свете, но зла от нее людям нет, в отличие от ее подруги птицы Сирин. Легенда о птице Алконост перекликается с легендой о птице Сирин. В качестве места обитания Алконоста иногда называется река Евфрат(райская река), иногда остров Буян, иногда просто славянский рай Ирий.
Алконост считалась символом светлой печали. Сравниться с Алконостом в сладкозвучии может лишь птица Сирин. Изображали Алконост-птицу с руками, крыльями и короной на голове. Сестра других светлых птиц — Рарога, Стратима.
Самое раннее изображение Алконоста находится среди миниатюр и заставок Юрьевского евангелия 1120—1128 годов, одного из древнейших памятников русской письменности. Написано оно было в Киеве по заказу Юрьевского монастыря древнего Новгорода. Птицу Алконост всегда изображали с руками и крыльями, в женской одежде, с цветком в руке.
Образ Алконоста в новом его значении часто встречается в изделиях русского прикладного искусства с XIV по XVII век.
Птицы-девы олицетворяли теперь только красоту и радость бытия. Их можно было видеть в нарядной цветной росписи на мебели, на крышках сундуков, ларцов и шкатулок. 
Изображения птиц вплетали в орнаменты на медной, оловянной и серебряной посуде, выполненной искусными чеканщиками и резчиками по металлу.
Они встречались в резьбе по дереву, окруженные виноградной лозой — одним из самых любимых и распространенных мотивов в искусстве допетровской Руси. Изображение двух птиц, сидящих рядом, было теперь только привычной композицией, данью художников старой традиции. О них упоминают русские летописи, их изображения сохранились среди иллюстраций к древним рукописным книгам, на ювелирных изделиях Руси, в резьбе белокаменных соборов Владимиро-Суздальской земли (Дмитровский собор во Владимире — 1212 год, Георгиевский собор в Юрьеве-Польском —1230 год).
317