2069 Древняя география была совершенно отлична от современной, привычной нам тем, что непременно включала в себя кроме реальной топонимики и умозрительные, то есть воображаемые ориентиры. Часто реальная география и картография подчинялись этим воображаемым ориентирам, прежде всего — мистическому «Центру Мира» (гора Меру, страна Агарти, Шамбала, которая помещалась то на Север, то на Восток, в зависимости от политической конъюнктуры). Тем не менее, современный исследователь, опираясь на достижения предшественников, может попытаться отделить реальные географические представления древних народов от фантастических.
Глубина народной памяти поразительна. Расшифровка значения образов древнерусского фольклора уводит исследователя в глубину тысячелетий, во времена неолита. Во всяком случае, академик Б.А.Рыбаков интерпретировал сказочный сюжет смертельного боя между героем и чудовищем на «калиновом мосту» как отголосок охоты наших предков за мамонтом.[1] Но фольклор зафиксировал не только хронологическую, но и географическую память об исторических событиях. Для древнерусского фольклора характерен широкий исторический кругозор. Русские былины зафиксировали знакомство средневековых русичей не только с соседями — Ордой, Литвой, Турцией, но и с Каспием («Хвалынское море и Сокол-корабль»), Иерусалимом («Святой землей»), Италией («Земля Тальянская»), Арабским Востоком («Сарацинская земля»).[2] Чем древнее былинный сюжет, тем более отдаленный пласт исторической географии он открывает. Например, в цикле об Илье Муромце рассказывается о борьбе Руси с печенегами и половцами,[3] сюжет о богатыре-нахвальщике истолковывается как воспоминание о столкновении с Хазарским каганатом («Земля Жидовская и богатырь Жидовин»),[4] а сказка о Царь-девице — как рассказ о борьбе с сарматами («Девичье царство, Подсолнечное царство»).[5] И это всего лишь три пласта, относящиеся к одному географическому региону Причерноморских степей.
Возникает вопрос: насколько глубоко простирается географическая память древнерусской фольклорной традиции, и насколько точно мы можем определить историко-географические реалии по дошедшим до нас поэтическим описаниям. Ведь очень часто древний поэтический сюжет включался в новую традицию и накладывался на новые хронологические и географические реалии. Так, старый казак Илья Муромец борется то с половцами, то с Золотой Ордой, то с Литвой или вообще отправляется истреблять Идолище поганое в Константинополь.[6] Без сомнения, древнейшие сюжеты должны быть зафиксированы в былинах о «старых» богатырях: Волхе (Волхве) Всеславиче, Святогоре и Михайло Потоке, которые составляли троицу героев «докиевского» былинного цикла. Позже их сменили Алеша Попович, Илья Муромец и Добрыня Никитич.
Былина о Волхе Всеславиче рассказывает о завоевании царства Индийского. Главный герой, родившейся от колдовства («волхования») и имеющий дар оборотничества, собирает дружину и выступает в поход против угрожавшего Руси Индийского царства («со всею дружиною хоробрую ко славному царству Индейскому тут же с ними в поход пошел»).[7]
Сразу бросается в глаза, что врагом Руси поименована ни Орда, ни Литва, а далекая Индия. Это может указывать на то, что данный сюжет дошел до нас в наименее искаженном виде, и описывает переселение арийских племен в Арьявату[8] в 1800-1500 гг. до н.э. В пользу этого говорит и слишком уж твердая географическая привязка конечного пункта похода, и то, что Волх Всеславич с дружиной поселяются в Индийском царстве после истребления местного населения. Следует, однако, заметить, что зафиксирован второй вариант того же былинного сюжета, в котором главный герой называется не Волхом, а Вольгой, и Индийское царство заменено на Турецкую землю. Но это является примером того, как древний сюжет привязывается к новому врагу и к новым историческим реалиям. В самом тексте былины о Вольге и «царе Турец-сантале» встречается анахронизм: главному герою вместе с царем-турком противостоит царица Панталовна,[9] а это имя ассоциируется не с Турцией, а с династией Пандавов в Индии.[10]
В походе Волх (Вольга) Всеславич, пользуясь своими способностями оборотня, обувает-одевает, кормит дружину, ведет разведку против Индийского царства и побеждает индийского царя. В этом случае он напоминает другого древнего героя — греческого бога Диониса. Дионис по преданиям тоже совершил поход в Индию с войском вакханок, и чудесным образом кормил свое войско в пути. Однако при этом необходимо отметить, что образ Волха гораздо архаичнее образа Диониса. Последнего можно считать древним «культурным героем» первобытных земледельцев, ставшим божеством урожая. Волх Всеславич — это образ бога охоты и рыболовства. Он не просто оборачивается зверем и птицею, но и избивает животных на прокорм дружине, так что «и волку и медведю спуску нет».[11] Это наблюдение доказывает, что рассматриваемый сюжет, во-первых, очень древен, и, во-вторых, не подвергался серьезным переделкам. Для того чтобы захватить Индийское царство врасплох, князь-оборотень превращает свою дружину в муравьев. Этот образ также поддается истолкованию: войска ариев, вторгшиеся в Индию были бесчисленны, как муравьи. Преодолев непреступную каменную стену, которая может быть истолкована как образ Гималайского хребта,[12] муравьи снова превращаются в людей. Войско Волха Всеславича истребляет все население страны, оставив для себя только семь тысяч красных девиц. Но так же вели себя в исторической реальности переселенцы арии, частично истребив, частично ассимилировав местное дравидское население Северного Индостана.
Возникает вопрос, откуда начал свой поход Волх Всеславич. По былинному сюжету, князь оборотень начинает свой поход из Киева. Это можно было бы объяснить тем, что былинный сюжет был довольно искусственно привязан сказителями к киевскому былинному циклу, если бы не одно «но». После того, как О.Шрадер высказал гипотезу о происхождении индоевропейцев из района Северного Причерноморья, эта идея стала довольно популярной среди ученых. Ряд отечественных археологов, например Ю.А.Шилов и Л.С.Клейн утверждают, что предками индоариев следует считать племена катакомбной археологической культуры, жившие в Поднепровье и Северном Причерноморье.[13] Так что Волх Всеславович мог родиться на Днепре, но не во времена великих киевских князей, а на два с половиной — три тысячелетия раньше. (См. Карту 1. Схема возможного маршрута переселения Ариев в Индию.)
Можно высказать еще одно предположение о подлинном месте рождения Волха Всеславича, связанное с архаичностью этого образа оборотня-охотника. Но мы рассмотрим его ниже, в выводах данной статьи.
Былинный сюжет о Михайле Потоке (вариант прозвища — Потык) лишен точной географической привязки. Страна царя Вахрамея Вахрамеича, куда отправляется богатырь Михайла с дипломатическим поручением,[14] находится у «корбы темныи, грязи черныи».[15] Корба — это ложбина поросшая дремучим лесом, а грязь — это болото; так что царство Вахрамея расположено где-то между пересеченной лесистой местностью и обширным болотом.
Правда, есть еще одно указание, позволяющее привязать рассматриваемый сюжет к реальной истории. Это мотивы змееборчества: Михайло Поток идет вслед за умершей женой Марьей Лебедью Белой в подземное царство, бьется там с подземной змеей и воскрешает Марью. «В благодарность» Марья пытается извести супруга. Это позволило исследователю Д.М.Балашову отнести корни данного сюжета к временам борьбы праславян со скифами и сарматами, «где брачный союз славян со степью таит в себе опасность гибели — поглощения главного героя».[16]
Савроматы-сарматы жили первоначально в Поволжье и Южном Приуралье, но потом переселились в степи Причерноморья, вытеснив родственных им скифов.
Сарматы создали принципиально новую тяжеловооруженную конницу, которой вынуждена была уступить легкая скифская кавалерия. Это позволило им не только подчинить окрестные скотоводческие племена, но и богатое Боспорское царство, основанное греческими колонистами в 480 г. до н.э. на берегах Керченского пролива (Босфора Киммерийского). После прихода сарматов Боспорское царство превращается в Греко-Сарматское государство.[17]
Сарматизация Босфора Киммерийского выразилась в распространении элементов сарматской культуры: сероглинистой лощеной керамики, зеркал сарматского образца, погребений по сарматскому обряду, со скрещенными ногами.[18] В подобном случае стоит предположить, что рассмотренный Б.А.Рыбаковым сказочный сюжет о Девичьем царстве относится к Боспорскому царству времен сарматов. Тогда и Михайла Поток едет поиграть в «тавлеи золотые» к царю Вахрамею[19] именно туда, в боспорский Пантикапей или в Танаис, где в то время (III в. н.э.) жила сарматская знать.
Тогда «грязь черная» и «корбы темныя» получают свое истолкование. Боспорское царство занимало территорию Керченского полуострова, Таманского полуострова, низовья реки Кубань, восточное Приазовье и устье реки Дон.[20] Но в древности на месте современного Азовского моря существовало гигантское болото, названное греками Меотидскими топями. В настоящее время от этого болота остался Сиваш, Гнилое море. Во времена Боспорского царства участки открытой воды, пробитые течением Кубани и Дона, чередовались с заросшими камышом болотами. Это и есть «грязи черные», а под «корбами темными» именовались заросшие лесом лощины Керченского полуострова. Будущая жена Михайлы — Марья Лебедь Белая имеет дар оборотничества, и, обернувшись птицей, летает «по тихим заводям, а по тым зеленым по затресьям».[21] Это соответствует описанию в древнегреческих «периплах» — лоциях для мореплавателей — западной оконечности Таманского полуострова. Тогда на его месте существовали отдельные острова — Киммерия, Фанагория, Синдика. Они были отделены от материка дельтой Гипаниса — современной Кубани — которая впадала в древности не только в Азовское, но и в Черное море. В дельте существовало много островов и лиманов, покрытых тростником.[22] (См. Карту 2. Северное Причерноморье во времена Боспорского царства.)
Но самые интересные наблюдения по исторической географии древнерусского эпоса можно сделать на примере сюжетов о Святогоре, центральной фигуре древнейшей былинной богатырской троицы. Недаром Святогор-богатырь выступает прямым предшественником Ильи Муромца и передает ему часть своей непомерной мощи.
Прежде всего, как явствует из текстов былин, Святогор был связан с Кавказом, или, точнее, с территорией древних Армении и Урарту:
«Тут садился Святогор на добра коня
И поехал по чисту полю
Он ко тым горам Араратским…
И поехал он да по Святым горам,
По Святым горам да Араратским».[23]
При этом Святогор — богатырь отнюдь не русский, а в его речи Святые горы противопоставляются Святой Руси:
«Мне не придано тут ездить на Святую Русь
Мне позволено тут ездить
По горам да по высоким
Да по щелейкам по толстым».[24]
Примечательна сцена встречи двух богатырей. Встретив Илью Муромца, Святогор выясняет: «Ты коей земли, да ты коей орды», и узнав, что Илья — «богатырь святорусский» — вызывает его на поединок.[25] Однако, это не свидетельство враждебности. Скорее, Святогор только русских богатырей считает равными себе. Выслушав учтивую и уважительную речь Ильи Муромца, Святогор отказывается от поединка и предлагает: «А поездим ко со мной да по Святым горам».
Далее действие былины о Святогоре и Илье Муромце переносится с горы Арарат, то есть от святых гор, к Иерусалиму, в святую землю:
«И поехали оне да не в чисто поле
А поехали оне да по Святым горам
По святым горам да Араратским,
Прискакали на гору Елеонскую».[26]
Елеонская гора, или гора маслин, Масличная, расположена к востоку от Иерусалима, и отделена от города Кедронской долиной. Она играла важную роль в священной истории, описанной в Библии. Впервые она упоминается при рассказе о бегстве царя Давида во время восстания его сына Авессалома. Здесь же Иисус Христос молился о чаше в Гефсинманском саду.[27] Для нас же важно, что в сознании былинных сказителей два места библейской истории — Арарат и Елеонская гора — сливаются воедино. Ниже будет показано, что это не случайно.
Именно на Елеонской горе подстерегает Святогора его судьба:
«На горы на Елеонския
Как стоит тута дубовый гроб;
Как богатыри с коней спустилиси
Они ко гробу этому да наклонилиси».[28]
Продолжение общеизвестно и не нуждается в подробном пересказе… Так кто такой Святогор? Какой древний народ, какое государство он представляет? Можно предположить, во первых, что этот народ много старше славян, раз Илья Муромец при Святогоре находится на положении младшего брата; во вторых, что речь все же идет о родственниках славян, индоевропейцах. А географическая привязка к святым Араратским горам наводит на мысль, что Святогор может быть ваном (Ванское царство, Виатна — самоназвание Урарту)[29] или неситом (самоназвание хеттов, по имени их первой столицы),[30] поскольку Хеттская держава располагалась рядом с Араратом, на Анатолийском нагорье Малой Азии. Оба указанных государства существовали в описанном в былине географическом районе, имели силы бороться с могущественнейшими державами своего времени — Ассирией и Египтом и прекратили свое существование из-за агрессии более диких кочевых народов. Это сочетается с образом Святогора — бесполезной силы запертой в горах и погибшей совершенно напрасно:
«Схоронил он Святогора да богатыря
На той горы на Елеонскии.
Да тут Святогору и славу поют,
А Ильи Муромцу да хвалу дают».
Интересно следующее наблюдение за текстом былины: путь Святогора и Ильи Муромца от Арарата к Елеонской горе лежит точно на юг. Но именно сюда, в район восточного побережья Средиземного моря совершали свои походы хетты в эпоху Нового Хеттского царства (1450-1200 гг. до н.э.). Именно здесь произошла между хеттами и египтянами битва при Кадеше в 1284 году до н.э.[31] И, наконец, после развала Хеттской державы некоторые группы хеттов ушли на юг, на территорию современной Сирии, и образовали там новые города-государства, например, Кархемиш. Именно поэтому археологи XIX века долгое время не могли обнаружить центр хеттской цивилизации: следуя указаниям Библии, они упорно искали его в Северной Сирии.[32] Так что не даром былинный Святогор находит свою смерть на Святой земле, у Иерусалима. (См. Карту 3. Области расселения хеттов.)
Даже то, что в былине рядом с горой Елионской не упоминается город Иерусалим, исторически обосновано. Во времена хеттов и Рамзеса II такого города еще не существовало. На горе Сион стояла крепость Иевус ханаанского племени иевусеев. Это племя покорил только царь Давид, после чего заложил Иерусалим.[33]
Былины донесли до нас еще один интересный эпизод о приключениях Святогора, а именно, историю его женитьбы. Начинается сюжет с того, что Святогор едет в «Сиверные», то есть Северные горы, где стоит кузня чудесного кузнеца, кующего человеческую судьбу. Можно предположить, что это образ Кавказского хребта, который по отношению к Армении и Анатолии действительно расположен на севере. В рассматриваемую историческую эпоху Кавказ был важнейшим центром металлургической промышленности, и от торговых отношений с ним зависели судьбы многих стран и народов. Чудесный кузнец объявляет Святогору:
«А твоя невеста в царстве Поморском,
В престольном городе
Тридцать лет лежит в гноище».[34]
Чтобы избежать несчастливой судьбы, Святогор решает убить невесту и сухопутным путем отправляется в царство Поморское, в престольный город. Найдя девицу, лежащую в гноище, он бьет ее ножом в грудь, и откупается от убийства, оставив на столе пятьсот рублей.
Но девица не погибает от удара ножа. Наоборот, после ухода Святогора с ней происходит чудесное исцеление: с кожи спадает короста. А на оставленные богатырем деньги она начинает большую морскую торговлю, быстро богатеет, строит флот, и по Синему морю едет торговать в «город великий на Святых горах», где воссоединяется со своим женихом — Святогором.[35]
В этом сюжете, прежде всего, бросаются в глаза параллели с рассмотренным ранее сюжетом встречи Святогора с Ильей Муромцем. Илья Муромец «сидел сиднем» тридцать три года, невеста Святогора лежала «во гноище» тридцать лет. Оба получают чудесное исцеление. Встретив Илью, Святогор сначала вызывает его на поединок, а потом называет младшим братом. Во втором сюжете Святогор сначала решает зарезать свою суженую, но потом женится на ней. В обоих случаях мы имеем дело с по разному переработанным древним поэтическим сюжетом, иносказательно повествующем о заключении союза между двумя древними народами или государствами. При этом одно из них, по былине — более молодое, находится в плачевном состоянии, и нуждается в военной (меч) и экономической (деньги) помощи.
Где же расположено Поморское царство? Святогор отправляется в это место сухопутным путем от Северных (Кавказских) гор. Богатая невеста снаряжает, в свою очередь, флот для поездки в город Святогора. Это дает нам основание предполагать, что оба города находятся на одном полуострове, при этом один — на побережье, а другой — поблизости от побережья. Остается вспомнить, какой город на побережье Малой Азии был центром транзитной морской торговли, страдал от военных набегов и нуждался в помощи сильного соседа. Итак, следует считать престольным городом Поморского царства Трою-Иллион. В былине он выступает в образе богатой невесты могучего жениха. В таком сказочном виде до нас дошли сведения о заключении союзного договора между Иллионом и Хаттусой — столицей Хеттской державы. Не является ли тогда упоминание о тридцатилетней болезни невесты иносказанием о многолетней осаде Трои?
Итак, выше изложена рабочая гипотеза по проблеме расшифровки реалий исторической географии древнерусского эпоса. Изложение прервано на поставленном вопросе, чтобы показать, что невозможно в короткой статье решить все вопросы, встающие на пути научного исследования. Ведь вслед за решенным вопросом встает десяток новых. Вместе с тем, нужно подумать и о выводах.
Народный эпос — былины, легенды, придания, сказки — содержит в себе зашифрованную информацию о событиях далекого прошлого. Надо только правильно расшифровать поэтические образы преданий, понять их смысл и значение.[36] Пользуясь указаниями Б.А.Рыбакова и Д.М.Балашова, автор истолковал былинный сюжет о Михайле Потоке как изложение истории борьбы праславян с Боспорским царством (Греко-Сарматским государством), и привел в пользу этой точки зрения аргументы, показавшиеся ему убедительными. Однако, интерпретация двух других сюжетов, сопоставление их главных героев с ариями, а так же с хеттами или ванами, может вызвать жесткую критику. Ведь это древние народы, упоминаемые еще в Библии. Возникает вопрос — не слишком ли смело находить в древнерусском эпосе отголоски протоиндийских и хеттских мифов? Не происходит ли подтасовка исторических фактов?
Любая выдвигаемая научная гипотеза нуждается в проверке и критике. Первый этап подобной проверки заключается в попытке вписать гипотезу в контекст других научных исследований. И здесь следует вспомнить, что известный отечественный филолог и лингвист Р.О.Якобсон пришел к выводу, что поэтические ритмы определенных жанров славянской фольклорной поэзии (былины и плачи) сопоставимы с общеевропейскими метрами, восстановленными при сравнении самых архаических форм греческого стиха, из которых вышел греческий гекзаметр, с метрами древнейших гимнов «Ригведы».[37] А чешский ученый Берджих Грозный, расшифровавший хеттский (несситский) язык, точно определил место хеттов среди других народов. Хеттский язык занимает промежуточное положение между языковыми группами «кентум» и «сатем»[38] индоевропейской семьи, и является родственным латинскому с одной стороны и славянским с другой. Великий ученый даже пошутил по этому поводу: «Выходит, древние хетты приходились нам дядюшками!»[39]
Что же касается прародины индоевропейцев, то ученые спорят по этому поводу уже не первый десяток лет. Одни считали, что родина индоевропейцев — Индия, другие находили ее в Месопотамии, третьи — в Малой Азии; четвертые склонялись к заключению, что прародиной всех индоевропейских народов являются Балканы. Выше уже рассматривалась также гипотеза об исходе ариев из Северного Причерноморья.
Более 20 лет назад советский археолог Г.Н.Матюшкин выдвинул собственное предположение, что родиной индоевропейцев может являться территория Южного Каспия и Загросского хребта.[40] При этом ученый опирался на данные сравнительного анализа распространения микролитов и сельского хозяйства в период неолита. (См. Карту 4. Схема распространения сельского хозяйства и микролитических культур.)
В 1984 году вышла книга лингвистов Т.В.Гамкрелидзе и В.В.Иванова, утверждающих, что индоевропейский язык мог сложиться в географическом районе вокруг озер Ван и Урмия.[41] Это к западу от хребта Загрос. Впервые эту идею Т.В.Гамкрелидзе и В.В.Иванов высказали в феврале 1979 года в докладе «Древний Восток и миграция индоевропейцев» на конференции памяти академика В.В.Струве.[42] Если принять их версию, то становится понятным, почему в древнерусских былинах арии, то есть пахари (сравни древнерусское «оратай») переселяются в Индию под предводительством охотника-оборотня, а русские богатыри странствуют по горам Арарата и Ближнего Востока вместе с хеттами, которые приходятся им «родными дядюшками».
Приведенные в статье факты показывают, что древнеславянский эпос содержит память не только об эпизодах этногенеза восточных славян, но и фрагменты воспоминаний, относящиеся к эпохе распада индоевропейской общности.
Гуларян А.Б.
кандидат исторических наук
доцент кафедры истории
Орловского аграрного университета
И, радуя Карну, в раковину многие затрубили.
Так же и все Пандавы, радуя Дхананджаю,
Ревом труб и раковин наполнили страны света».
Литература Древнего Востока. Тексты. М., 1984. С. 60.
[11] Былины. С. 52. [12] «Крепка стена белокаменна,Ворота у города железныя,
Крюки-засовы все медные,
Стоят караулы денны-нощны,
Стоит подворотня дорог рыбей зуб.
Мудрены вырезы вырезано,
А и только в вырезу мурашу пройти.»
Былины. С 54.
[13] См.: Шилов Ю.А. Археологические исследования курганов. М., 1986.; Прародина ариев. М., 1995.; Космические тайны курганов. М., 1990.; Ведическое наследие украинского Поднепровья. М. 1996.; Клейн Л.С. От Днепра до Инда. \ Знание-сила. 1984. N 7. [14] Игра в шахматы — «тавлеи золотые» — является довольно прозрачным образом дипломатической игры. Но интересно отметить, что игра в шахматы с царем Вахрамеем идет на голову главного героя. [15] Былины. С. 57. [16] Былины. С. 56. [17] См.: Археология СССР. М., высшая школа, 1982. С. 132-135. [18] См.: Кругликова И.Т. Античная археология. М., Высшая школа, 1984. С. 138-139. [19] Интересно, что несколько архонтов Боспорского царства, в том числе сын великого Митридата, носили имя Фарнак, что вполне могло в изустной передаче былины превратиться в более привычное для русского уха имя Вахрамей. [20] См.: Кругликова И.Т. Указ. Соч. С.127. [21] Былины. С. 58. [22] См.: Кругликова И.Т. Указ. Соч. С. 137. [23] Былины. С. 25-26. [24] Там же. С. 37. [25] Там же. С. 27. [26] Там же. С. 28. [27] См.: Библейская энциклопедия. М., 1891. С. 223-224. [28] Былины. С. 28. [29] См.: Пиотровский Б. Ванское царство (Урарту). М., 1959. [30] См.: Гиоргадзе Г.Г. «Текст Анниты» и некоторые вопросы ранней истории хеттов. \ ВДИ. 1965. N 4. С.92. [31] По другой датировке — в 1296 году до н.э. [32] См.: Церен Э. Библейские холмы. М., 1986. С. 221-222. [33] См.: Там же. С. 293, 469-476. [34] Былины. С.41. [35] Там же. С.42. [36] Гомер, воспользовавшись мифами о Троянской войне, создал «Иллиаду». Шлиман, воспользовавшись поэмой Гомера, нашел разрушенный город. Сейчас археологи обсуждают другие проблемы: какой из археологических слоев соответствует гомеровской Трое, существовал ли в действительности клад Приама, или это остатки нескольких раскопанных Шлиманом погребений, какой характер носила застройка Иллиона — малоазийский или греческий. Но никто не вспоминает тех ученых, которые отрицали реальность гомеровского придания; и никому не приходит в голову «закрыть» открытие Шлимана. [37] См.: Якобсон Р.О. Работы по поэтике. М., 1987. С.19-20, 39-43. [38] Филологи делят все индоевропейские семьи на две вышеназванные группы в соответствии с произношением числительного «сто». В языках «кентум» оно произносится с коренным [к]. Это греческий, латинский, все романские и германские языки. В языках «сатем» звучит соответственно звук [с]. Это армянский, албанский, все славянские, балтские, иранские и индийские. [39] Замаровский В. Тайны хеттов. М.: Вече. 2000. С.148. [40] См.: Матюшкин Г.Н. Археологический словарь. М., 1996. С. 78-81 [41] См.: Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. М,1984. [42] См.: Орлова С. Индоевропейцы. Кто они? Откуда они? // Знание-сила. 1980. N 2.