Греческие города-государства Афины и Эретрия помогали родственным греческим полисам Ионии в их неудачном восстании против власти персидского царя Дария в 499—494 годах до н. э. Персидская империя на тот момент была достаточно молода. Её часто сотрясали восстания покорённых народов. Повстанцам, совместно с афинянами, удалось захватить и сжечь важный город империи и столицу сатрапии Сарды. Дарий желал отомстить участвовавшим в восстании грекам, которые были ему неподвластны.

Также Дарий видел возможность покорить разрозненные древнегреческие города. В 492 г. до н. э. во время военной экспедиции персидского военачальника Мардония была завоёвана Фракия, Македония признала верховную власть персидского царя. Таким образом, персы обеспечили своему сухопутному войску проход к территории Древней Греции.

В 490 году до н. э. был направлен персидский флот под командованием Датиса и Артаферна для покорения Афин. По пути к Афинам была покорена и разрушена Эретрия. Войско высадилось на территории Аттики, но было разбито афинянами и платейцами в битве при Марафоне.

Новый приход персов

После битвы при Марафоне прошло несколько лет. О персах стали понемногу забывать в Греции, да и в самих Афинах. На афинских монетах добавили к изображению богини Афины веточку лавра, символ победы. Казалось, что персы, получив урок при Марафоне, больше в Элладу не сунутся. О том, что новое персидское нашествие неминуемо, задумывались только самые дальновидные афиняне, и среди них выдающийся деятель Афинской демократии Фемистокл.

Когда в Аттике было открыто новое богатое месторождение серебра, из которого чеканили монету, и некоторые предлагали разделить нежданное богатство понемногу между всеми гражданами, Фемистокл убедил народное собрание в другом: на эти деньги решено было построить военные корабли, и с тех пор афинский флот в 200 триер стал сильнейшим в Греции.

Дело в том, что Фемистокл прекрасно понимал: на суше у афинян нет никаких шансов на победу над бесчисленными полчищами персидского царя. В этом смысле Марафонская победа была лишь случайностью: самонадеянные персы считали, что греки будут устрашены одним только их именем и видом. В морской же войне, полагал мудрый афинянин, борьба будет идти на равных, и кому боги даруют победу, еще неведомо.

Ксеркс утверждается у власти

Тем временем в Персии умер старый царь Дарий. У его преемника Ксеркса несколько лет ушло на то, чтобы уничтожить соперников и утвердиться у власти. Только после этого он начал стягивать силы из всех концов своей огромной державы. Ксеркс решил раз и навсегда покончить с независимостью Греции, огнем и мечом пройти по стране, сметая с лица земли всех, кто осмелился бы ему сопротивляться.

Спарта и Афины отвергают требования персов. Сначала во все греческие города были направлены персидские послы с требованием «земли и воды», т.е. признания власти над собой персидского царя. Для греков это требование прозвучало как гром среди ясного неба. Всеобщий ужас был настолько велик, что большинство греков покорно признало власть персов над собой. Сопротивляться решили лишь немногие, и первыми среди них были спартанцы и афиняне.

Персы отправили послов во все независимые греческие города с требованием «земли и воды», что соответствовало покорности и признанию власти персов. Осознавая силу и военную мощь государства Ахеменидов, все города древней Эллады, кроме Спарты и Афин, приняли унизительные требования. В Афинах послы были преданы суду и казнены. В Спарте их сбросили в колодец, предложив взять оттуда земли и воды.

Всего для похода на Элладу Ксеркс собрал, как считали греки, больше 5 миллионов человек, из них 1 миллион 700 тысяч воинов. Эта цифра совершенно нереальна, и объяснить ее можно только тем, что у страха глаза велики, а страх тогда в Элладе царил небывалый. В действительности же персидское войско едва ли могло насчитывать больше 200 тысяч человек. Большее количество просто не смогло бы прокормиться и для него не хватило бы питьевой воды во всех реках и водоемах, которые должны были встретиться по пути. Но и такое войско в несколько раз превышало те силы, что могли собрать для отпора персам все греческие полисы вместе. Беда была в том, что и это оказалось невозможным: среди греков не было единства, большинство их готово было склониться перед волей владыки персов.

Самой боеспособной частью многоязычного воинства, которое по воле персидского царя двинулось в поход на Элладу, были, конечно, персы, смелые воины, лихие наездники и меткие лучники. Говорили, что каждого перса с детства учили трем вещам: скакать на коне, стрелять из лука и говорить правду. Вооружены персы были копьями (короче греческих), луками и кинжалами, их тело защищал короткий чешуйчатый панцирь и плетеный щит, обтянутый кожей. Некоторые, главным образом в коннице, имели металлические шлемы. Таким образом, в отличие от греческих гоплитов, воины Ксеркса имели только легкое вооружение, у «бессмертных» оно отличалось только богатством отделки. Большинство войска было вооружено только луками и дротиками.

Ксеркс и греческие лазутчики

Владыка персов был абсолютно уверен в победе. Когда в персидском лагере были схвачены греческие лазутчики и их хотели казнить, царь случайно узнал об этом. Он отменил казнь, приказал провести греков по всему персидскому лагерю и показать все, что они пожелают увидеть. Затем он пригласил их к себе, расспросил через переводчика, все ли желаемое они посмотрели, и отпустил восвояси. Этот жест должен был произвести сильное впечатление на греков.

Ксеркс надеялся, что теперь, убедившись в его мощи и решимости, греки наконец-то одумаются, перестанут держаться за какую-то свою, непонятную персам, свободу и добровольно подчинятся его воле. Перед тем, как выступить в поход, Ксеркс еще раз отправил послов к грекам с требованием подтвердить обещание «земли и воды». Только Афины и Спарту персидское посольство обошло стороной. Это исключение не обещало афинянам и спартанцам ничего хорошего.

Войско персов переправляется в Европу

В самом узком месте пролива Геллеспонт (ныне Дарданеллы), отделяющего Азию от Европы, финикийские строители соорудили хитрый мост, соединивший оба берега: поставили борт о борт корабли, положив сверху настил. Но налетел шторм, от моста остались одни щепки. Разъяренный Ксеркс приказал казнить строителей, а море высечь плетьми и опустить в него оковы, чтобы впредь оно не дерзало противиться его воле. После этого был выстроен новый мост, намного прочнее прежнего, и по нему персидское войско двинулось в Европу. Переправа длилась непрерывно семь дней и ночей.

Планы греков

Первоначально десятитысячное ополчение греков намеревалось оборонять горный проход, который вел из Македонии в Фессалию, т.е. в Северную Грецию. Однако греческие военачальники узнали, что другими дорогами враг может без труда зайти им в тыл. К тому же фессалийская аристократия даже не скрывала своих симпатий к персам, так что оставлять у себя за спиной вероятных предателей греки не решились. Они без боя оставили персам Фессалию, которая, кстати, славилась своей конницей. Без дальнейших размышлений фессалийцы перешли на сторону Ксеркса и стали служить ему.

Царь Леонид и его 300 воинов

Новый план войны предусматривал одновременную защиту Средней Греции на суше и на море. Те немногие греческие полисы, что решили сражаться за свободу до конца, собрали вместе войско и флот. По предложению афинян, командование объединенными силами было поручено спартанцам, которых возглавлял царь Леонид. Отобрав себе триста воинов (только тех, у кого были сыновья), Леонид собрался выступать. При виде этой горсти людей дрогнули даже привыкшие ко всему сердца спартанских старейшин. Они сказали Леониду: «Возьми хотя бы тысячу». Царь ответил: «Чтобы победить, и тысячи мало, чтобы умереть, довольно и трехсот».

Фермопильское ущелье

Греческие боевые корабли (271 триера) стали на якорь у северной оконечности острова Эвбея, поджидая флот Ксеркса. Слева от их позиции сухопутная дорога шла вдоль горного склона по самому морскому берегу через теснину, которая получила название Фермопилы («Теплые ворота») из-за горячих серных источников, которые до сих пор существуют в этом месте. В самом узком месте Фермопильского ущелья, как сообщают древние историки, едва могла проехать телега.

Именно это место и было избрано эллинами для обороны, т.к. здесь персам было трудно использовать свое подавляющее численное превосходство. Здесь в конце августа 480 г. до н.э. собрался четырехтысячный отряд Леонида – большей армией он не стал рисковать, сберегая силы греков для будущих сражений. Ущелье задолго до этих событий было перегорожено оборонительной стеной с двумя башнями. Теперь греки укрепили эту стену, разбили за ней лагерь и стали поджидать неприятеля.

Персидские разведчики у греческого лагеря. Ждать пришлось недолго: вскоре показались всадники из персидского авангарда. Наткнувшись на преграду, они сообщили о противнике Ксерксу, и царь остановил свои полчища. К стене подъехал персидский разведчик и долго рассматривал греческий лагерь, пытаясь определить численность сил противника и с любопытством наблюдая, чем там занимаются. Когда он вернулся и доложил царю результаты своих наблюдений, тот очень удивился.

Оказалось, что одни из спартанцев, которые находились у самой стены, распевали песни, аккомпанируя себе на музыкальных инструментах, другие занимались своей шевелюрой, тщательно расчесывая волосы. Ксеркс не знал, что в мирное время спартанцы подчинялись жесточайшей дисциплине, и только во время войны допускались послабления, можно было заботиться о своей внешности и развлекаться пением военных песен, поэтому война для спартанцев всегда была праздником.

Первый день сражения

Тогда Ксеркс приказал мидянам схватить наглецов и привести их к нему живыми. Но, как стремительно они атаковали противника, стремясь отличиться на глазах царя, точно так же и откатились назад, наткнувшись на несокрушимую оборону греков. Еще несколько атак – и вновь мидяне, оставляя множество убитых и раненых, отступали под ударами фаланги. Вот тогда Ксеркс и понял, что людей в его войске много, а вот мужей мало.

И он решил послать в бой гвардию, которой командовал его любимец Гидарн. «Бессмертные» бросились в атаку, закипел кровопролитный бой. Пока он шел, Ксеркс несколько раз вскакивал с золотого трона в тревоге за судьбу своего отборного войска. Наконец и «бессмертные», отчаянно сопротивляясь, были вынуждены отступить. Так закончился первый день сражения при Фермопилах.

Второй день сражения

На следующий день Ксеркс приказал атаковать непрерывно, надеясь, что защитники Фермопил будут измотаны непрерывным боем. Но Леонид постоянно заменял уставших передовых бойцов свежими, греки умело оборонялись в теснине и понесли пока небольшие потери, персам так и не удалось преодолеть стену. Владыка персов оказался в растерянности, но вдруг к нему явился местный житель по имени Эфиальт и предложил за деньги показать горную тропу, которая шла в обход ущелья и выводила в тыл защитникам Фермопил.

Персы идут на хитрость. Вечером, в то время, когда в домах зажигают огни, весь корпус, т.е. 10 тысяч человек «бессмертных», бесшумно покинул лагерь и стал подниматься по извилистой горной тропе на склоне горы Эта. Впереди шли Гидарн с проводником, предателем Эфиальтом. Путь занял всю ночь. Когда небо на востоке стало светлеть, они вышли на плоскогорье, густо заросшее дубами и вдруг, к своему удивлению, увидели у догоравших костров каких-то воинов, которые поспешно натягивали на себя доспехи. Это был отряд фокидян в 1000 человек, которых Леонид оставил охранять тропу (о ее существовании греки знали). Те тоже были ошеломлены, когда вдруг на исходе ночи зашуршала прошлогодняя листва под ногами множества людей и между деревьями появились персы.

Встреча с фокидянами. Гидарн с опаской спросил проводника: «Это спартанцы?» Услышав отрицательный ответ, он успокоился и приказал своим воинам отбросить противника. Под градом персидских стрел фокидяне бросились вверх по склону и выстроились в боевой порядок. Но персы не стали их преследовать, а двинулись по тропе дальше. Тогда начальник фокидян послал одного из воинов к Леониду с известием о движении персов в тыл грекам.

Спартанцы не отступают

У Леонида оставалось еще несколько часов, прежде чем «бессмертные» покажутся в глубине Фермопильского ущелья. Срочно собрался военный совет, и на нем спартанский царь объявил, что с выходом противника в тыл дальнейшая оборона Фермопил теряет смысл, поэтому он отпускает всех, кроме спартанцев, которым военный устав запрещал отступление при любых обстоятельствах.

Не забыл он и отправить к союзному командованию греков вестника с сообщением о прорыве персов в Среднюю Грецию: о печальной участи спартанцев и их боевых товарищей сообщил афинский посыльный корабль, который до этого дежурил при отряде Леонида. Кроме 300 спартанцев и их илотов, Леонид оставил в качестве заложников 400 фиванцев, которых подозревали в измене. Сами отказались уйти и остались со спартанцами 700 воинов из городка Феспии в Средней Греции.

Завершив неотложные дела и оставшись только с теми, кто собирался умереть вместе с ним, Леонид сказал: «Давайте-ка позавтракаем, друзья, ведь обедать нам придется уже в Аиде».

Последний бой. Вскоре главные силы персов вновь двинулись на приступ ущелья. Улучив момент, к ним с униженной мольбой о пощаде бросились фиванцы. Оставшаяся с Леонидом горсть воинов на этот раз покинула свою позицию у стены и стремительно атаковала противника. В завязавшейся схватке Леонид погиб одним из первых. Дальше спартанцы и персы дрались за его тело. Наконец спартанцам удалось отбить своего царя. Они отступили на холм в глубине ущелья и оборонялись там до конца, пока не были расстреляны персидскими лучниками. К полудню бой затих. Все защитники Фермопил были мертвы.

Ксеркс распорядился из-под груды трупов выкопать тело Леонида, отрубить ему голову и насадить на копье. Это показывает, насколько он был разъярен героическим сопротивлением греков, ведь персидский военный обычай предписывал уважать храбрость в павшем неприятеле и отдать ему воинские почести. Потери персов превысили потери греков в пять раз.

Памятник Леониду и память о спартанцах. Когда закончилась война, на месте гибели отряда Леонида был воздвигнут памятник – статуя льва (Леонид по-гречески означает «львенок»). На постаменте были высечены слова:

  «Путник, поведай спартанцам о нашей кончине: Верны законам своим, здесь мы костьми полегли».

Павших спартанцев на родине почитали как героев. Даже спустя шесть веков в Спарте помнили их всех по именам.

А персам поражение спартанцев открывало дорогу в Среднюю Грецию.