История городов русских. Великий Новгород

Древние страницы истории Новгорода с трудом читаются сквозь туман легенд, саг и сказаний. Нет единомыслия даже в том, а где был «Старый Новгород». Одним исследователям казалось, что этим предшественником Новгорода была Старая Русса, расположенная на южном берегу озера Ильмень, другим – Старая Ладога, отстоящая от Новгорода на 190 километров к северу.

В двух километрах к югу от Новгорода, у истоков Волхова из озера Ильмень, расположено так называемое Рюриково городище. На протяжении всей новгородской истории Рюриково городище сохраняло свое значение княжеской резиденции, не совсем городской территории, иногда даже противопоставленной городу. Монументальные постройки Юрьева монастыря, местонахождение княжеского архива, княжеского суда, здесь жили новгородские князья, но городище так и не стало ядром будущего города. Здесь ему просто не хватило места – вся территория не более 10 гектар. Примерно через 100 лет после призвания Рюрика, в двух километрах севернее стал подниматься Новый город. Город сразу расположился на двух берегах, что бывает крайне редко. Скорее всего, свою роль в этом сыграли особенности политического устройства новгородской республики. До 1136 года князья селились на Ярославом дворище, там первые княжеские палаты поставил Ярослав Мудрый, а сын его Владимир – первый кремль, первую крепость заложил на другом берегу реки. Первый мост появился только в 12 веке.

Новгород впервые упоминается в летописи в 859 году. Город занимал выгодное географическое положение, располагаясь на Великом пути «из варяг в греки» – в центре древних путей, связывающих Византию и восток с западными странами. Велика роль Новгорода в истории России, лишь с Киевом он может разделить в первых веках своего существования славу крупнейшего центра Древней Руси. Первоначально Новгород был самостоятельным княжеством, а затем вошел в состав Киевского государства.

Город делился на пятины. Они были следующие: на северо-запад от Новгорода, между реками Волховом и Лугой, простиралась по направлению к Финскому заливу пятина Водская, получившая свое название от обитавшего здесь финского племени Води (Воти); на северо-восток, справа от Волхова, шла далеко к Белому морю по обе стороны Онежского озера пятина Обонежская; к юго-востоку, между реками Мстою и Ловатью, простиралась пятина Деревская; к юго-западу, между реками Ловатью и Лугой, по обе стороны реки Шелони, шла Шелонская пятина; на отлете, за пятинами Обонежской и Деревской, простиралась далеко на восток и юго-восток пятина Бежецкая, получившая свое название от селения Бежичей, бывшего некогда одним из ее административных средоточий (в нынешней Тверской губернии).

Эта пятина захватывала северную часть нынешней Тверской губернии, западную Ярославской и юго- [sam id=»2″ codes=»true»]восточный угол Новгородской губерний. Это пятинное деление Новгородской области появляется уже в актах московского времени, с конца XV века, но неизвестно по памятникам вольного Новгорода. По этим памятникам Новгородская область исстари делилась на округа, носившие одинаковые названия с пятинами; только они звались не пятинами, а землями, в XII веке – рядами: Водская земля, Обонежский и Бежецкий ряды или просто Шелонь, Дерева. Неясный след пятинного или соответственного ему деления лет за 50 до падения Новгорода находим в житии преподобного Варлаама Важского, составленном в конце XVI века, где читаем: «Бысть тогда (около 1426 года) Великий Новград по жребиям разделен, яже нарицаются пятины». Вероятно, Москва, не любя ломать местную старину, удержала и в Новгороде готовое областное деление. Особенностью пятинного деления Новгородской области было то, что все пятины, кроме Бежецкой, начинались вплоть у самого Новгорода или, как Деревская, недалеко от него и в виде расширяющихся радиальных полос бежали во все стороны. Так, Деревяницкий погост Обонежской пятины находился в двух верстах от Новгорода, а погост Спасский той же пятины – в 700 верстах, на Выгоозере, около Белого моря. Только в Бежецкой пятине, по книгам XVI века, ближайший погост находился от Новгорода в 100 верстах. Это наводит на мысль, что округа, рано или поздно получившие название пятин, состояли из древнейших и ближайших к Новгороду владений и постепенно расширялись.

Владения, более отдаленные и позднее приобретенные, не вошли в пятинное деление и образовали ряд волостей, находившихся на особом положении. Так, города Волокъ-Ламский, Бежичи, Торжок, Ржев, Великие Луки со своими округами не принадлежали ни к какой пятине. В положении этих городов была та особенность, что они состояли в совместном владении у Новгорода – первые три с великими князьями владимирскими и потом московскими, а последние два с князьями смоленскими и потом литовскими, когда Смоленск был захвачен Литвой. За пятинами Обонежской и Бежецкой простиралась на северо-восток волость Заволочье, или Двинская земля. Она называлась Заволочьем, потому что находилась за волоком – обширным водоразделом, отделяющим бассейны Онеги и Северной Двины от бассейна Волги. Течением реки Вычегды с её притоками определялось положение Пермской земли.

В Новгороде была «Вольность во князьях», с 1095 по 1304 князья менялись 58 раз. И хотя новгородцы часто указывали князьям на порог, но совсем без них обойтись не могли. Особенность политического устройства Новгорода сложилось не случайно, постепенно под натиском половцев слабел Киев, новгородцы пытались создать собственную княжескую династию, взращивая сына Владимира Мономаха Мстислава. Но не от Мстислава, не от сына его не удалось добиться обещания, что умрут они в Новгороде (то есть останутся княжить до смерти); князья тянулись княжить в Киеве. Не получалось стабильности в князьях, сложился принцип вольности.

Управление и суд строились в связи с определением отношений вольного города к князю. Эти отношения, определялись договорами; но договорами определялись еще в XII веке и отношения других старших городов на Руси к князьям. Следовательно, Новгород в удельные века развивал лишь порядок политических отношений, какой завязался всюду на Руси гораздо раньше; но этот порядок прежде времени погиб в остальных областях, а в Новгороде имел время развиться в сложную систему правительственных учреждений. В этом и сходство его с волостными городами Киевской Руси, и вместе отличие от них. Рассмотрим основания этой системы.

Князь, по договорам, не мог иметь в Новгородской земле своих источников дохода, независимых от Новгорода. Новгородцы всего более старались помешать князю завязать непосредственные юридические и хозяйственные связи в Новгородской земле, которые шли бы помимо выборных новгородских властей и давали бы князю возможность пустить здесь прочные корни. В договорных грамотах особым условием запрещалось князю с его княгиней, боярами и дворянами приобретать или заводить села и слободы в Новгородской земле и принимать людей в заклад, то есть в личную зависимость.

В начале XII века Великий Новгород был в тесной связи с Суздальско-Ростовскою землею и с владимирскими князьями, получившими первенство в этой земле. Со времени Андрея Боголюбского князья стремились наложить руку на Новгород, но Новгород упорно отстаивал свою свободу, но никак не мог развязаться с владимирскими князьями, потому, что в самом Новгороде была партия, ради выгод тянувшаяся к Суздальской земле. К этому побуждали Новгородцев их торговые интересы. Новгородская земля была до крайности бедна земледельческими произведениями. Благосостояние Новгорода опиралось единственно на торговлю. Суздальские князья хорошо понимали такую зависимость новгородских интересов и иногда позволяли себе показывать новгородцам свою железную руку. Так Всеволод Юрьевич в 1209 году, угождая благоприятствующей ему партии, вывел из города своего старшего сына Константина и послал другого, Святослава, без вольного избрания. Народ быстро низложил его посадника, обвинил его в отягощении людей, разграбил и сжег дворы богачей, державшихся из корысти суздальской партии. В 1210 году является князь Мстислав борцом за правду Новгорода. Отец этого князя приобрел такую добрую славу о себе в Новгороде, какой пользовались редкие из князей. Призванный новгородцами, он одержал блестящую победу над чудью, храбро и неутомимо отстаивал свободу Великого Новгорода. В 1180 году он умер в молодых летах и был единственный из избранных новгородских князей, которому досталась честь быть погребенным в святой Софии. А теперь сын его добился справедливости, победил Всеволода не пролив ни капли крови. Мстислав ездил по Новгородской земле, учреждал порядок, строил укрепления и церкви: потом предпринимал два похода на чудь вместе с псковичами и торопчанами. В первый он взял чудской город Оденпе. Во второй подчинил Новгороду всю чудскую землю вплоть до моря. С ним в княжении новгородская сила решала судьбу отдельных русских областей.

В Новгороде прошли отрочество и юность Александра Невского. Александр Невский дважды изгонялся новгородцами из города, во всех договорах с его приемником братом Ярославом Ярославовичем имеются пункты о бывших злоупотреблениях. Ярлык на великое княжение после смерти отца, Александр Ярославович получал в орде. Придерживался жесткой протатарской политики. В 1252 году подавил антиордынское народное восстание во Владимире и Суздале. В 1259 году привел татарских баскаков и в Новгород. Александр был побратимом татарского царевича Сартака, и получается приемным сыном хана Батыя. Возможно, Александр хотел уберечь русскую землю от неизбежного и жестокого разорения, а возможно просто боролся за власть. Он был политиком антизападного направления. В годы княжения Александра новгородцы были вынуждены мириться со своеволием князя, защищавшим новгородскую землю, признали его власть, когда он занял великокняжеский престол, но за суть республиканских традиций держались крепко.

К XII веку Великий Новгород стал центром громадной, но управляемой территории. От берегов Северного Ледовитого океана, до Торжка, а с востока на запад от Чудского озера до Урала. Вся земля, с которой собиралась дань и заселялась народом, делилась на пять частей. Новгородцы умели защищать свои владения и от своих же удельных князей и от иноземных супостатов. По мере необходимости быстро собирали народное ополчение, каждый свободный житель имел дома доспех или кольчугу, и шли на врага. Блестящая победа Александра Невского лишь эпизод в тяжелой и длительной борьбе за территории Эстонии и Карелии. Но слава великого Новгорода и его место в российской истории определялось не военными успехами. Церковь Иоанна на опоках была центром купеческого объединения. Древний новгородский торг шумел, сюда стекались товары со всего света, съезжались обозы с разнообразными ремеслами. Город рос на торговле и ремесленниках новгородских. Богател, люднел, наливался силой, расширяя свою и без того не малую волость, все дальше и дальше, настраивая и укрепляя все связи с окружающим миром. Трижды пытался Садко выкупить все товары новгородские, чтоб в Новгороде ничего не осталось, но, не смотря на нечетную золотую казну, ничего не получалось.

Новгород был вполне европейским городом, по количеству жителей, благоустройству, объему торговли и производства, организации власти. Да и по внешнему виду и поведению горожан тоже.

Древнейшим иностранным сочинением, упоминающим о Новгороде, вероятно, следует считать сочинение византийского императора Константина Багрянородного « Об управлении империей», составленное в середине Х века. Одним из городов «внешней России» (северной Руси) в нем назван Немогард, который многие исследователи отождествляют с Великим Новгородом.

Новгород самый известный в древнескандинавской письменности город Восточной Европы. Опередив Киев в контактах с варягами, он вошел в традицию королевских саг как столица Руси.

Многие европейцы испытывали страх перед ростом могущества Русского государства, представлявшем уже весьма внушительную политическую силу на европейском горизонте. Поэтому деятельность московских великих князей, направленную на «собирание земель», они оценивали негативно. Не случайно Герберштейн пишет, что Иван III обратил новгородцев в рабство, и противопоставляет Новгородскую республику Новгороду, подчинившемуся власти великого князя. Он считает, что следствием этого было падение нравов новгородцев.

Противопоставив Новгород Москве, Герберштейн фактически поставил вопрос об альтернативах политического развития России. С тех пор эта тема присутствует во многих иностранных сочинениях о России, и до сих пор вызывает общественный интерес и наводит на политические раздумья.

Недавно к ней обратился профессор Клагенфуртского университета А. В. Исаченко. Он считает, что « Москва с её ультрареакционным изоляционизмом была неспособна превратить полуазиатское государство в европейскую державу. Для этого потребовался бы полный пересмотр государственной идеологии, перенос центра новой империи в такое место, откуда удобно было бы «прорубить окно в Европу». Но если допустить, что руководящей силой на Руси еще в ХV веке мог стать Новгород вместо Москвы, то и пресловутое «окно» оказалось бы излишним: ведь дверь в Европу через Новгород была бы открыта настежь».

Вече существовало в Новгороде и отсутствовало в Москве. Главное условие Ивана III при введении царской власти его в Новгород было таким: « Для того, чтоб Новгород своим устройством уподобился Москве, в нем не должно быть ни Вече, ни Посадника, а будет одна власть государева.» Что же такое вече, какое отношение оно имеет к власти? Летописцы сообщают нам о трех видах вече:

1). Вече, собираемое князем
2). Вече, собиравшееся против князя
3). Вече судное (собираемое любым жителем Новгорода).

На вече по самому его составу не могло быть ни правильного обсуждения вопроса, ни правильного голосования. Решение составлялось на глаз, лучше сказать на слух, скорее по силе криков, чем по большинству голосов. Когда вече разделялось на партии, приговор вырабатывался насильственным способом, посредством драки: осилившая сторона и признавалась большинством. Это была своеобразная форма поля, суда божия, как сбрасывание с Волховского моста осужденных вечевым приговором было пережиточной формой древнего испытания водой. Иногда весь город «раздирался» между боровшимися партиями, и тогда собирались одновременно два веча, одно на обычном месте, на Торговой стороне, другое – на Софийской, но это были уже мятежные междоусобные сборища, а не нормальные веча. Случалось не раз, раздор кончался тем, что оба веча, двинувшись друг против друга, сходились на большом Волховском мосту и начинали побоище, если духовенство вовремя не успевало разнять противников. Такое значение Волховского моста как очевидца городских усобиц выразилось в поэтической форме в легенде, занесенной в некоторые русские летописи и в записки одного иностранца, бывавшего в России вначале XVI века, барона Герберштейна. По его рассказу, когда новгородцы при Владимире Святом сбросили идол Перуна в Волхов, рассерженный бог, доплыв до моста, выкинул на него палку со словами: «Вот вам, новгородцы, от меня на память».

Князь в Новгороде имел практически не ограниченную власть, единственно, что не позволялось – это снимать с должности Посадника без вины, суд людей мог влиять на все. Вече же наравне с князем имело власть судить и наказывать всех граждан без исключения, от посадника до простого грабителя. У князя и веча были одинаковые права и власть. Как же сосуществовали эти две силы вместе в Новгороде, на чем держалось двоевластие? Чтобы это понять мы должны обратиться к первому появлению княжеской власти в Новгороде. Летописец говорит, что славяне вели патриархальную жизнь: каждый жил особенно с родом своим, на своем месте, и владел своим родом. При своем соединении в большие массы, славяне не знают единодержавия, но обо всех делах рассуждают сообща в народных собраниях.

Новгородский архиепископ Иона, отговаривая Василия Тёмного незадолго до его смерти от похода на Новгород, обещал великому князю испросить у бога его сыну Ивану свободу от Орды за сохранение свободы Новгорода и при этом, вдруг заплакав, произнес: «Кто может озлобить толикое множество людей моих, смирить величие моего города? Только усобицы смятут их, раздор низложит их». Но в судьбе Новгорода усобицами, как и другими недостатками его быта, можно объяснить разве только легкость его покорения Москвой.

Ожидание близкой беды еще в начале княжения Ивана III привело новгородские умы и нервы в напряженное состояние; это напряжение обнаруживалось в пророчествах о близкой судьбе города. В новгородском монастыре на подгородном урочище Клопске в 40-х годах XV столетия подвизался блаженный Михаил, известный в наших святцах под именем Клопского. В 1440 году посетил его местный архиепископ Евфимий. Блаженный сказал владыке: «А сегодня радость большая в Москве». – «Какая, отче, радость?» – «У великого князя московского родился сын, которому дали имя Иван; разрушит он обычаи Новгородской земли и принесет гибель нашему Городу». Незадолго до падения Новгорода с далекого острова Белого моря пришел в Новгород основатель Соловецкого монастыря преподобный Зосима ходатайствовать пред властями о нуждах своей обители. Пошел он и к боярыне Марфе Борецкой, вдове посадника, пользовавшейся большим влиянием в новгородском обществе; но она не приняла старца и велела холопам прогнать его. Уходя со двора надменной боярыни, Зосима покачал головой и сказал спутникам: «Придут дни, когда живущие в этом дворе не будут ступать по нему ногами своими, когда затворятся его ворота и не отворятся более и запустеет этот двор», что и случилось, прибавляет жизнеописатель преподобного Зосимы. Марфа после одумалась, узнав, как радушно новгородские бояре принимают обиженного ею пустынника. Она усердно просила Зосиму прийти к ней и благословить ее. Зосима согласился. Марфа устроила для него обед со знатными гостями, первыми новгородскими сановниками, вождями литовской партии, душой которой была Марфа. Среди обеда Зосима взглянул на гостей и вдруг с изумлением молча опустил глаза в землю. Взглянув в другой раз, он опять сделал то же; взглянул в третий раз – и опять, наклонившись, покачал головой и прослезился. С той минуты он не дотронулся до пищи, несмотря на просьбы хозяйки. По выходе из дому ученик Зосимы спросил его, что значило его поведение за столом. Зосима отвечал: «Взглянул я на бояр и вижу – некоторые из них без голов сидят». Это были те новгородские бояре, которым Иван III в 1471 году после Шелонской битвы велел отрубить головы как главным своим противникам. Задумав передаться литовскому королю, новгородцы выпросили себе у него в наместники подручника его, князя Михаила Олельковича. Готовилась борьба с Москвой. Посадник Немир, принадлежавший к литовской партии, приехал в Клопский монастырь к упомянутому блаженному Михаилу. Михаил спросил посадника, откуда он. «Был, отче, у своей пратещи (тещиной матери)». – «Что у тебя, сынок, за дума, о чем это ты все ездишь думать с женщинами?» «Слышно, – сообщил посадник, – летом собирается идти на нас князь московский, а у нас есть свой князь Михаил». «То, сынок, не князь, а грязь, – возразил блаженный, – шлите-ка скорее послов в Москву, добивайте челом московскому князю за свою вину, а не то придет он на Новгород со всеми силами своими, выйдете вы против него, и не будет вам божьего пособия, и перебьет он многих из вас, а еще больше того в Москву сведет, а князь Михаил от вас в Литву уедет и ни в чем вам не поможет». Все так и случилось, как предсказал блаженный.

Оправившись после Ивана III, Новгород был сравнительно городом богатых. Новый торговый путь через Белое море не убил его. Англичане сами посещали его и имели в нем, как в Пскове, Ярославле, Казани и Вологде, свое подворье. Новгород отправлял значительный отпуск воска, кож и льна. Новгородские купцы ездили в Швецию. Поэтому в Новгороде были люди с капиталом. В Москву из Новгорода приглашали каменщиков, кровельщиков, резчиков на камне и дереве, иконописцев и мастеров серебряных дел.

В 1569 году Иван Грозный сделал с Новгородом то, чего не делали с русскими людьми и городами ни какие войны ни с западом, ни с татарами. Наступил конец «Великому» Новгороду. Царь Иван Грозный с молодости не терпел Новгорода. При учреждении опричнины он обвинял русский народ, в том, что прошедшие века этот народ не любил царских предков. Видно, что Иван читал летописи и особенным вниманием останавливался на тех местах, где описывались проявления древней вечевой свободы. Нигде, конечно, он не видел таких резких, ненавистных для него черт, как в истории Новгорода и Пскова. Понятно, что к этим двум землям, особенно к Новгороду, развивалась в нем злоба. Новгородцы уже знали об этом и чуяли над собой беду, когда Филипп проезжал через Новгород в Москву, к нему сошлись жители и молили ходатайствовать за них перед царем. Собственно тогдашние Новгородцы не могли брать на себя исторической ответственности за прежних, так как они происходили большею частью от переселенных Иваном III в Новгород из жителей других русских земель, но для мучителя это обстоятельство проходило бесследно. В 1569 году Иван начал выводить из Новгорода и Пскова жителей с их семьями. Новгород и Псков были в большом страхе. В этом месяце какой-то бродяга, родом волынец, наказанный за что-то в Новгороде, вздумал разом отомстить новгородцам, и угодить Ивану. Было написано письмо как будто от архиепископа Пимена и многих новгородцев к Сигизмунду-Августу, бродяга спрятал это письмо в Софийской церкви за образ Богородицы, а сам убежал в Москву и донес государю. Царь с жадностью ухватился за этот донос, и тотчас отправил в Новгород искать эту грамоту. Чудовищно развитое воображение Ивана и любовь к злу не допускали его до каких-либо сомнений в правоте этого доноса.

В декабре 1569 года предпринял Иван поход на Новгород. С ним были все опричники. Он шел как на войну. То была не только странная, но еще и сумасбродная война с прошлым. Не только Новгород ждала жестокая месть, но и Псков и Тверь, короче все города и деревни на пути к Новгороду захлебнуться в крови.

Еще до прибытия Грозного в Новгород туда прибыл его передовой полк. По царскому повелению тотчас окружили город со всех сторон, чтобы никто не смог убежать. 6 января, в пятницу, вечером приехал государь в Городище с остальным войском и с 1500 московских стрельцов. На другой день дано повеление перебить дубинами до смерти всех игуменов и монахов и развести их на погребение, каждого в свой монастырь. 8 января, в воскресенье, царь дал знать, что придет в Софийский собор к обедне. Пришел он со своим сыном Иваном, обвинил архиепископа Пимена в злоумышлении к царю, крест целовать не стал и позволил отслужить обедню. После нее из церкви пошел в столовую палату. Там был приготовлен обед для высокого гостя. Едва уселся Иван за стол и отведал пищи, как вдруг завопил. Это был условный знак. Архиепископа схватили, начался беспредел, разграбили церковь из нее отправились по монастырям и церквям Новгорода. Сам Иван удалился в Городище, где потребовал привести к нему новгородцев аристократов, с женами и детьми. Раздел догола и подверг мукам, поджигал их составом, собственного изобретения, потом велел измученных, привязать к саням и повез вслед за собой в Новгород, волоча по земле, там их метали в Волхов с моста. Женщин связывали, привязывали к ним детей и бросали в Волхов. По берегам были царские люди, которые добивали топорами тех, которые вплывали. «Пять дней продолжалась неукротимая ярость царева» –говорит современник. Когда ему наконец надоела такая потеха на Волхове, он начал ездить по монастырям. После монастырей перешел на мирных жителей. Иван практически стер Новгород с лица земли. Наконец, 13 февраля, в понедельник, на второй неделе поста, созвал государь оставшихся в живых. Ожидали и они своей погибели, как вдруг царь окинул их милостивым взглядом и ласково нравоучительно попрощался, оставив наместника князя Пронского.

Число истребленных показывается современниками различное, от 15 000 до 60 000. Последствия царского погрома еще долго отзывались в Новгороде. Истребление хлебных запасов и домашнего скота произвело страшный голод и болезни не только в городе, но и в окрестностях его. Новгород стал нищим, ему не удалось снова подняться до бывалых высот.

Новгород до 1917 года был тихим, провинциальным и довольно зажиточным городком. В центре политической жизни стояли кадеты, центристская партия. Вслед за ними шли большевики, они опирались на голоса солдат четырех запасных полков, которые были расквартированы в Новгороде. В округе большевики не набирали и полутора процентов. А потом революция, власть, совет народных депутатов ВЧК. В 1918 году новгородцы, собравшиеся по случаю рождества на Ярославом дворище решили задать несколько вопросов большевикам, несколько месяцев у власти, а никаких улучшений. На все вопросы ответили пулеметами. Это было объявлено антиреволюционным мятежом, который и был подавлен. В 1931 году Новгородская область стала Новгородским районом Ленинградской области. И тогда же на волне индустриализации здесь было открыто 15 небольших заводов. Кирпичный, электромеханический – вот он, кстати, и должен был определить лицо промышленного города. Но Новгород так и не стал индустриальным гигантом ленинградской области, не обладал с точки зрения государственной машины достаточными природными ресурсами или кадровым потенциалом. Но обладал довольно подозрительной судьбой, хотя он не был переименован в отличие от Твери, Вятки, Перми или Рыбинска, но Новгород тогда уж никакой не великий никогда не находился в сфере пристального внимания руководителей страны. Ведь здесь не надо было подымать целинные земли, осваивать, открывать или заселять все это уже делалось когда-то. Как Петр в свое время рубил окно в давно уже распахнутые новгородцами двери, здесь нужно просто вспомнить. А вспоминать тогда не любили. Конечно, коллективизация и индустриализация проходили в Новгороде, так же как и по всей стране, но город был в определенном оцепенении. 1932 году в Новгороде начались систематические археологические раскопки, работал музей, ремонтировались памятники старины. Антирелигиозная пропаганда привела к закрытию почти всех церквей, в 1929 году был закрыт Софийский собор. Началось изучение и реставрация памятников архитектуры, фресок и икон.

В 1941 году к стенам Великого Новгорода пришла Великая Отечественная война, самая страшная за всю его историю. Новгород был взят в августе 1941 года, незначительные очаги сопротивления подавили к 26-му числу. Посты взорвать не успели, эвакуация происходила беспорядочно, многое не успели вывести, часть музейных коллекций, например, осталась в городе. Новгород считался расположенным в глубоком тылу, в начале войны сюда даже привезли детей из Питера. Советские войска заняли оборону по берегу Малого Волховца. Немцы заняли город и дальше не пошли, освободив себе дорогу на Ленинград. Два с половиной года продолжалась оборона войск по линии Волховского фронта. В результате артиллерийских обстрелов и неудачного штурма города в 1943 году довольно методично были уничтожены все архитектурные памятники этой стороны. Всемирно известные шедевры зодчества и монументальной живописи. За 29 месяцев немцы создали далеко эшелонированную, на 30 км, оборону, которую в январе 1944 года и взломали советские войска. Фронтом командовал генерал армии Мерецков, а новгородским участком Коровников. Непростыми усилиями удалось прорвать оборону. Немцы остались без боеприпасов и побежали. А советские солдаты, войдя в город, обнаружили 40 жилых домов, из двух с половиной тысяч. И 50 жителей оставшихся в живых. 20 января 1944 года Левитан передал «Древний русский город Новгород освобожден». Москва салютовала освободителям.

Город представлял собой страшное зрелище, пустые коробки домов, разрушенные церкви, Софийский голубь исчез. 11 миллиардов рублей ущерба, многое похитили, что не могли увезти – жгли. Сняли даже золоченые листы с главного купола Софии, в церквях устраивали конюшни. Город даже не хотели восстанавливать, а областной центр намеревались перенести в Боровичи. Но собрав памятник 1000-ия России разорванный нацистами, и приготовленные для отправки, решили, что Новгород должен в который уже раз восстать из пепла. И отстроили его заново. Предприняв беспрецедентную по значению и масштабам реставрацию памятников старины.

источник