Лев Толстой считал, что России не нужны западные свободы?

Русские мыслители не один век спорят о том, должна ли Россия выбрать европейский путь развития или, наоборот, сконцентрироваться на своей уникальности, или и вовсе больше перенимать у своих азиатских соседей.

Лев Толстой со свойственной ему оригинальностью не попадает ни в один лагерь. Его мнение о том, нужна ли России Европа и ее ценности, стоит особняком.

Все европейские государства — «мнимо свободные»

Толстой крайне критически относился к российской действительности, в которой жил, жалуясь на «патриархальное варварство, воровство и беззаконие» (писал он в письме своей тете Александре), царящие на его родине. В то же время он увлекался и высоко ценил некоторых европейских мыслителей.

Когда Толстому было всего 15 лет, он впервые познакомился с сочинениями французского мыслителя Жан-Жака Руссо и запоем прочитал все 12 томов. «Отец европейской демократии» произвел на подростка огромное впечатление. Руссо противопоставлял «естественное состояние» человечества гражданскому обществу и признавал причиной неравенства людей частную собственность, выступал за народовластие.

Все эти идеи глубоко вошли в сознание юного Толстого и фактически сформировали основу его мировоззрения на всю дальнейшую жизнь. За 5 лет до смерти он писал: «Руссо был моим учителем с 15 лет. В моей жизни было два великих и благодетельных влияния: это влияние Руссо и Евангелия».

Однако, несмотря на то, что Толстой так высоко отзывался о европейском мыслителе, состояние современной ему Европы он оценил негативно и считал, что состояние западных обществ еще хуже, чем в России, поэтому точно не годится, чтобы брать с них пример.

Вероятно, у Толстого были какие-то надежды и иллюзии в отношении европейской действительности в его первой молодости. Однако поездка в Европу, которую он совершил в 1857, чтобы изучить европейские методы преподавания и образовательную систему (Толстой хотел открыть школы для крестьянских детей у себя в имении и вокруг), его разочаровала. Он не нашел ничего нового и полезного для себя в европейских школах, кроме того был шокирован царящими в Европе нравами.

Его до глубины души поразила публичная казнь при помощи гильотины, свидетелем которой он стал в Париже (во время этой поездки Толстой также побывал в Италии и Швейцарии). Подобные казни во Франции того времени были обычным делом и привычным развлечением, привлекающим огромные толпы зрителей. Даже для «варварской» России такое общественное зрелище было совершенно немыслимо (публичные казни были отменены задолго до рождения писателя). Толстой был потрясен тем, что убийство человека было превращено в зрелище и одновременно тем, что это убийство было автоматизировано и производилось специально для этого созданной машиной. И сделал далеко идущие выводы о духе европейских государств.

Вместе с тем Толстого неприятно удивила «свободная любовь», воспринимаемая европейским обществом как норма. Он пишет, что из 36 пар, проживающих в пансионе, где он остановился, 19 не венчаны. Подобная реакция писателя вызвана вовсе не ханжеством. Сам Толстой открыто признавал свою падкость на женщин, всю жизнь боролся с этим своим качеством и считал «плотские желания» одним из главных человеческих грехов, ведущих ко всем прочим. Писатель считал, что подобное «онормаливание» обществом плотского греха ведет к целенаправленному развращению народа.

Ошибка России

Впечатление, составленное Толстым о Европе, ее ценностях и свободах еще в молодости, с годами становилось лишь сильнее и радикальней. «Люди Европы и Америки находятся в положении человека, уже так далеко зашедшего по дороге, которая сначала казалась настоящей, но которая чем дальше он шел по ней, тем более удаляла его от цели, что ему страшно признаваться в своей ошибке», — писал он уже в 1905 году в статье «Великий грех».

Русские же, по мысли Толстого, при всей своей плохости, в отличие  от западного человека, еще не свернули с намеченной дороги и могли бы продолжить верный путь… Однако его очень огорчало, что вместо продолжения этого пути Россия «во всем рабски подражают тому, что делается в Европе и Америке». Толстой считал это огромной ошибкой.

Русский народ призывается его руководителями к тому, чтобы идти «в хвосте вымирающих и запутавшихся европейских и американских народов и как можно скорее развратиться и отречься от своего призвания, для того чтобы быть похожим на Европейца», – писал Толстой.

Вся история Европы по Толстому — это история глупых и развратных правителей, «убивающих, разоряющих и, главное, развращающих свой народ». В статье «Единое на потребу. О государственной власти» Толстой ставит на одну ступень и «развратника Генрих VIII», и «злодея Кромвеля», и «лицемера Карла I»… (русских царей Толстой, впрочем, тоже не идеализирует).

Писателя расстраивало, что в России призывают вводить формы политической жизни, как в Европе и Америке «будто бы обеспечивающие свободу и благо всех граждан». По его мнению, России не нужно думать «о свободе печати, о веротерпимости, о свободе союзов, о тарифах, условном наказании, об отделении церкви от государства», как это делают в Европе. И главное, по мысли Толстого России не надо превращаться из крестьянской страны в пролетарскую, потому что именно крестьянскую жизнь на земле Толстой и считал самой нравственной и правильной для любого народа.

Источник https://ru.rbth.com/read/2379-rossiya-evropa-svoboda-tolstoy