Резьня поляков от УПА в годы II Мировой. На Донбасе пока не допустили такого!

ВИКИПЕДИЯ сообщает нам: Волынская резня́ (польск. Rzeź wołyńska) (Волынская трагедия укр. Волинська трагедія, польск. Tragedia Wołynia) — этнополитический конфликт, сопровождавшийся массовым уничтожением Украинской повстанческой армией-ОУН(б) этнического польского гражданского населения и, в меньших масштабах, гражданских лиц других национальностей, включая украинцев^[1], на территориях Генерального округа Волынь-Подолье (нем. Generalbezirk Wolhynien-Podolien), до сентября 1939 находившихся под управлением Польши, начатым в марте 1943 года и достигшим пика в июле того же года. Ответные действия польской стороны, начатые с конца лета 1943 года, привели к значительным жертвам среди украинского гражданского населения.

 

Из протокола допроса члена ОУН Владимира Горбатюка, 6 января 1945 года

Вопрос: Уточните следствию свои показания в отношении названия села в котором проводились облава и убийство поляков участниками УПА весной 1943 года.

Ответ: Весной 1943 года убийство поляков участниками УПА производилось в селе Болеслаука Владимиро-Волынского района Волынской области, что рядом с селом Горичи. Болеслаука — это польская и еврейская колония, ее постройки тянутся до самого села Горичи, поэтому ее кто как называет, кто Болеслаука, кто Зофиевка, а кто Горичи.

Вопрос: Расскажите, каким путем производилось убийство польского населения в колонии Болеслаука.

Ответ: Примерно в мае м-це 1943 года, числа не помню, в ночное время ко мне на квартиру пришел войсковой станичный села Горичи Гордиюк и сказал, чтобы я оделся и шел с ним. Я быстро оделся, вышел на улицу, где стояла пара лошадей, запряженных в повозку, на повозке сидели Гордиюк, Радюк, «Дубовой» и еще трое мужчин, совершенно мне не знакомых. Я сел к ним на повозку, и мы поехали в колонию Болеслаука. Когда мы приехали, то там уже было около 100 человек из разных украинских сел. К нашему приезду уже вокруг колонии было выставлено оцепление. Здесь «Дубовой» вынул из повозки винтовку и дал мне. Часть была вооружена настоящими винтовками, а остальные кто чем, кто лопатами, кто вилами.

«Дубовой», Гордиюк, Радюк и еще не помню кто пошли в глубь колонии. Через несколько минут послышались крики людей. Как только услышали крик, сразу со всех сторон ринулись к домам бандиты и началась битва. Беззащитные поляки не могли оказать сопротивления, их били чем попало на улице, в квартире, в сарае и т. д. Лично я убил двух поляков — мужчин в возрасте от 25 до 30 лет. Битва длилась около четырех часов, а потом ушли из колонии и разошлись по домам.

Вопрос: Сколько человек было убито в этот раз Вашей бандой?

Ответ: В этот раз было убито нашей бандой около 40 человек поляков.

Вопрос: Были ли среди убитых женщины, старики и дети?

Ответ: Я лично не видел среди убитых женщин, стариков и детей, но когда на следующий день ходили закапывать трупы убитых, то мне рассказывали, что среди убитых поляков были женщины, старики и дети.

Вопрос: Сколько раз и где были еще облавы и убийства польского населения?

Ответ: Кроме этой облавы, о которой я сказал выше, больше не знаю и ни от кого не слышал.

Вопрос: Вы принимали непосредственное участие в поджогах домов в польской колонии Болеслаука, принадлежащих полякам?

Ответ: Да, я принимал участие в поджогах домов в польской колонии Болеслаука, это было так. В мае м-це 1943 года на третий день зверской расправы нашей банды над поляками в колонии Болеслаука, ночью войсковой станичный Гордиюк собрал меня, Андрощук Антона, Юхимюк Василия, Стрижачук Якова, Кислюк Анания, Дубчук Анания и Лящук Иосифа, пошли в колонию Болеслаука, где сожгли около 30 домов, лично я сжег три дома.

ДА СБУ. Ф. 13. Д. 985. Л. 130–133.

Оригинал, рукопись.

Из протокола допроса заместителя командира куреня УПА «Крука» Льва Яскевича, 28 сентября 1949 года

Вопрос: Расскажите, где и когда банда УПА куреня «Крука» участвовала в истреблении и грабежах польского населения.

Ответ: Банда УПА куреня «Крука» непосредственное участие в истреблении и грабежах польского населения принимала в следующих селах Шумского района: Забара, Мосты и Куты.

Вопрос: А кто проводил истребление и грабеж польского населения в селах Ст. Гуты, Залужье Шумского района и в селе Майданы Мизочского р-на Ровенской области?

Ответ: В селах Майданы, Залужье, Ст. Гуты больше всего действовала банда УПА куреня «Беркута», эта банда и проводила непосредственное истребление и грабеж населения в указанных селах.

Вопрос: По чьему распоряжению проводились истребление и грабеж польского населения?

Ответ: Как мне известно, истребление и грабеж польского населения проводились по приказанию командира куреня «Крука», а «Крук» непосредственно получал распоряжения от «Энея».

Вопрос: Когда банда УПА куреня «Крука» проводила истребление и грабеж польского населения?

Ответ: Банда УПА куреня «Крука» истребление и грабеж польского населения проводила в апреле 1943 года.

Вопрос: Занимая должность заместителя командира куреня «Крука», какое Вы личное участие принимали в истреблении и грабеже польского населения?

Ответ: Истребление и грабеж польского населения в селах Забара, Мосты и Куты проводились под руководством «Крапивы» — заместителя командира куреня «Крука» по боевой подготовке и под моим личным руководством как заместителя командира куреня «Крука» по хозяйственной части.

Под нашим руководством находилось около 30 бандитов УПА, которые по заданию «Крапивы» и лично моему, в указанных селах было частично уничтожено (путем расстрела) — истреблено польское население, а их имущество разграблено бандой и сожжено полностью. Припоминаю, что только в селе Забара Шумского района нами было уничтожено 10 или 15 семейств польского населения.

Сколько семейств было уничтожено в других селах, я не помню. Можно сказать и так, что население, которое не успело полностью выехать из села, оно было полностью истреблено, при истреблении населения не обращалось внимания ни на детей, ни на стариков, уничтожали всех до единого — от мала до велика.

Такое положение было и в Старых Гутах, и в Майданах. Но я лично там участия не принимал.

Вопрос: На очной ставке со свидетелем Журик Вы показали, что село Майданы было сожжено также Вами. На сегодняшнем допросе Вы этого не показываете. Уточните свои показания.

Ответ: Действительно, село Майданы, где проживали одни поляки, было сожжено полностью бандитами УПА, но в этом участие принимал курень «Беркута», а курень «Крука» в истреблении и грабеже польского населения в с. Майданы не принимал, следовательно, никакого участия в этом не принимал и я. На очной ставке я также говорил, что село Майжпны было уничтожено — сожжено полностью, но только куренем «Беркута», где я не находился.

ДА СБУ. Ф. 13. Д. 1020. Л. 214–220.

Оригинал, рукопись.

Александр Дюков. Исследования

 

«Польский Вопрос» в планах ОУН(Б): От насильственной ассимиляции к этническим чисткам

Когда руководством ОУН было принято решение о массовых убийствах польского населения Волыни? Общепринятого ответа на этот Вопрос не существует. Одни историки склонны считать, что это массовое уничтожение было запланировано украинскими националистами заранее, еще в 1929 году.

Один из главных сторонников этой версии историк Виктор Полищук в качестве доказательства ссылается на тезис, озвученный в обращении I Конгресса украинских националистов: «Только полное устранение всех оккупантов с украинских земель открывает возможности для развития Украинской Нации в границах собственного государства» По его мнению, под «полным устранением всех оккупантов» руководство ОУН подразумевало физическое уничтожение.^[2]

Есть и другая точка зрения — о массовом уничтожении поляков речи вообще не шло, а формирования ОУН — УПА «всего-навсего» хотели изгнать поляков с территории Волыни.^[3] Массовое же уничтожение началось лишь после того, как попытка изгнания провалилась.

Единой точки зрения нет. Однако, на наш взгляд, опубликованные к настоящему времени официальные документы ОУН (Б) позволяют дать ответ на Вопрос о времени принятия руководством ОУН(Б) решения о массовом уничтожении польского населения Волыни.

В преддверии нападения Германии

Начнем с ключевого документа, созданного руководством ОУН (Б) в преддверии нападения Германии на Советский Союз, — изданной в мае 1941 года инструкции «Борьба и деятельность ОУН во время войны» В этом документе на десятках страниц подробно описываются мероприятия, которые следовало проводить новым органам государственной власти, военным структурам и организациям «Украинской державы» Не обойден вниманием и национальный Вопрос.

Согласно пункту 16 раздела «Указания на первые дни организации государственной жизни», принципы политики ОУН по отношению к национальным меньшинствам сводились к следующему:

«Национальные меньшинства подразделяются на:

а) дружественные нам, то есть члены всех порабощенных народов;

б) враждебные нам, москали, поляки, жиды.

а) Имеют одинаковые права с украинцами, они могут возвратиться на свою родину.

б) Уничтожаются в борьбе, кроме тех, кто защищает режим: переселение в их земли, уничтожать прежде всего интеллигенцию, которую нельзя допускать ни до каких правительственных учреждений, и вообще сделать невозможным появление интеллигенции, то есть доступ до школ и т. д.

Например, так называемых польских селян необходимо ассимилировать, осведомляя их, тем более в это горячее, полное фанатизма время, что они украинцы, только латинского обряда, насильно ассимилированные. Руководителей уничтожать. Жидов изолировать, убрать из правительственных учреждений, чтобы избежать саботажу, тем более москалей и поляков. Если бы была непреодолимая необходимость оставить в хозяйственном аппарате жида, поставить над ним нашего милиционера и ликвидировать за малейшую провинность.

Руководителями отдельных областей жизни могут быть лишь украинцы, а не чужинцы-враги. Ассимиляция жидов исключается»

Наша власть должна быть страшна

Следующий, 17-й пункт раздела пояснял: «Наша власть должна быть страшна для ее противников. Террор для чужинцев-врагов и своих предателей» ^[5]

Террор против противников ОУН должен был начаться сразу после вооруженного выступления. В военном разделе инструкции имелся специальный параграф об «очищении территории от враждебных элементов» «Во время хаоса и смятения, — говорилось в этом параграфе, — можно позволить себе ликвидацию нежелательных польских, московских и жидовских активистов, особенно сторонников большевистско-московского империализма»^[6]

Дальнейшее развитие пункт об «очищении территории от враждебных элементов» получал в разделе «Организация Службы безопасности»

«Следует помнить, что существуют активисты, которы, как главная опора силы НКВД и советской власти на Украине, должны быть, при создании нового революционного порядка на Украине, обезврежены. Такими активистами являются:

Москали, посланные на украинские земли для закрепления власти Москвы на Украине;

Жиды, индивидуально и как национальная группа.

Чужинцы, преимущественно разные азиаты, которыми Москва колонизирует Украину с намерением создания на Украине национальной чересполосицы.

Поляки на западно-украинских землях, которые не отказались от мечты о Великой Польше…»

Установление нового государственного порядка

Установление нового государственного порядка должно было начаться с массовых арестов тех из «врагов Украины», кто не был уничтожен во время боевых действий. Согласно инструкции, в селах после организации милиции «все жиды (евреи) должны немедленно явиться в команду Народной милиции. Все граждане села (местности, колхоза, фабрики) обязаны передать команде Народной милиции спрятанных красноармейцев, энкаведистов, жидов (евреев), сексотов.»^[8]

Согласно той же инструкции из колхозов должны были быть исключены:

«1. Все чужинцы, которые прибыли в коллектив для обеспечения эксплуатации коллективизированных селян;

2. Жиды, работающие в коллективе, как надсмотрщики большевистской власти;

3. Все представители большевистской власти, сексоты и прочие, имеющие отношение к НКВД, НКГБ, прокуратуре, и корреспонденты большевистских газет» При этом все, кто не являлся членами колхоза, должны были быть «интернированы и заключены под стражу>.

Точно так же на крупных промышленных предприятиях должны быть интернированы и заключены под стражу «враждебные националистической революции и ненадежные элементы» Кроме того, отмечалось в инструкции, «должны быть интернированы все жиды и сотрудники НКВД и НГКБ»^[11]

Предписания

Для содержания арестованных в каждом районе должен быть создан «лагерь интернированных, предназначенный для жидов, асоциальных элементов и пленных»^[12] В разделе «Организация службы безопасности» отмечалось:

«После создания Народной милиции в районе районный комендант должен приступить к систематической организации порядка и безопасности в районе. В этой связи следует:

Создание списков всех б[ывших] работников НКВД, НКГБ, прокуратуры и членов КП(б)У.

Создание списков граждан, которые отличились в преследовании украинства. В первую очередь речь идет о неукраинцах: жидах, москалях, поляках.

Интернирование неукраинцев, которые попадают под первый и второй пункты»

В городах оуновцы предполагали столкнуться с большими трудностями, чем в селах. «Большие города Украины имеют характер преимущественно чужинский с большим преобладанием жидовско-московского элемента», — отмечалось в инструкции.^[14]

Однако и здесь должен был быть применен тот же рецепт: репрессии против сторонников советской власти и «враждебных» национальных меньшинств: «После установления порядка в городе, после проведения чистки среди энкаведистов, москалей, жидов и прочих можно приступать к организации правильной жизни в городе»^[15]

В структуре будущей украинской полиции предусматривалось организовать в составе разведывательно-следственных отделов специальное «коммунистически-жидовское» направление. Инструкция обязывала полицейских: провести регистрацию жидовского населения;

завести архив коммунистически-жидовской деятельности; захватить все политические архивы; провести регистрацию всех чужаков: москалей, поляков, французов, чехов и всех других, которые могли бы сотрудничать с врагом.^[16]

В целом от службы безопасности ОУН и украинской полиции требовалось «задушить в зародыше всякую попытку чужинского элемента на Украине проявить себя сколько-нибудь организованно»^[17] «Это — час национальной революции, — отмечалось в инструкции, — и потому не должно быть никакой толерантности по отношению к давним пришельцам»^[18]

Обобщив приведенные выше положения инструкции «Борьба и деятельность ОУН во время войны», мы получаем следующую концепцию решения национального Вопроса. После нападения Германии на Советский Союз находящиеся на советской территории оуновцы приступают к вооруженным действиям. Они уничтожают представителей советской власти, польских активистов и евреев. При этом евреи преследуется как индивидуально, так и в качестве национальной группы.

После отступления советских войск начинается формирование новых органов государственной власти, в первую очередь — полиции. В каждом районе полиция создает специальные лагеря, в которые направляются представители советской власти, активисты-поляки, пленные красноармейцы и евреи. Оставшиеся на свободе поляки, евреи и русские поражены в правах: им запрещено занимать государственные и хозяйственные должности. В случае, если евреи оказываются незаменимыми специалистами, они работают под надзором полиции и уничтожаются при малейшей провинности.

Третий этап решения Вопроса национальных меньшинств наступает после войны. Поляки и русские ассимилируются, им запрещается образование на родном языке. Что же касается евреев, то их ассимиляция исключается, их либо уничтожают, либо принудительно выселяют из страны, либо изолируют.

Как видим, непосредственно перед нападением Германии на Советский Союз поголовного уничтожения поляков руководство ОУН(Б) не планировало. Планировались физическое уничтожение «польских активистов» (в том числе интеллигенции) и насильственная ассимиляция польских крестьян.

Следует заметить, что несколькими годами раньше для уничтожения польской интеллигенции боевиков ОУН пытались использовать нацистские власти. 15 августа 1939 года абвером из членов ОУН было создано диверсионное подразделение под кодовым названием «Bergbauernhilfe» Общая численность подразделения составляла около 600 человек, которых возглавил один из членов Главного провода ОУН полковник Роман Сушко.^[19]

Задачей подразделения должны были стать организация антипольского восстания на Западной Украине и очищение территории от «нежелательных элементов» Согласно показаниям начальника 2-го (диверсионного) отдела абвера Э. фон Лахузена на заседании Международного военного трибунала в Нюрнберге, 12 сентября 1939 года соответствующее указание было сделано начальнику абвера адмиралу Канарису министром иностранных дел Третьего рейха И. фон Риббентропом.

«Смысл приказа или указания, — рассказывал Лахузен, — был таков: необходимо было связаться с украинскими националистами, с которыми разведка имела уже соответствующий контакт в военном отношении, для того, чтобы вызвать повстанческое движение в Польше, которое имело бы своим следствием истребление поляков и евреев в Польше. Об этом говорилось Риббентропом лично Канарису. Когда говорили «поляки», то подразумевали интеллигенцию и те круги, которые выступали в качестве носителей национального сопротивления…»^[20]

Как видим, мысль у руководства ОУН(Б) работала в том же направлении, что и у нацистов.

Нападение Германии на Советский Союз дало украинским националистам возможность приступить к реализации содержащихся в инструкции «Борьба и деятельность ОУН во время войны» планов.

Для этого перед началом боевых действий ОУН (Б) были созданы «походные группы», которые должны были следовать за передовыми частями вермахта, ведя политическую пропаганду и организуя вооруженную «украинскую милицию» В задачи походных групп также входило уничтожение «вредительских элементов»

Об этом совершенно однозначно говорится, например, в информационном листке Северной походной группы: «Деятельность подразделений: помощь в организации государственного порядка, организация сетки ОУН, пропаганда, ликвидация вредительских и враждебных элементов (энкаведистов, сексотов, жидов, поляков, москалей)»^[21]

Обращение вождя Бандеры

Эти указания были дополнены вышедшим 1 июля 1941 года обращением краевого провода ОУН (Б), подготовленным еще до войны руководителем ОУН(Б) на Западной Украине Иваном Климовым (псевдоним «Легенда»).

«Народ! Знай! Москва, Польша, мадьяры, жидова — это твои враги. Уничтожай их!

Знай! Твое руководство — это Провод украинских националистов, это ОУН.

Твой вождь — Степан Бандера»

Чуть позже краевым проводом ОУН(Б) был издан еще один важный приказ — о создании Украинских вооруженных сил. В нем объявлялось о «коллективной ответственности (семейной и национальной) за все проступки против Укр[аинской] державы, Укр[аинского] войска и ОУН»^[23] Таким образом, любой еврей и поляк становился законной целью для убийства.

Все это обернулось массовыми убийствами поляков и евреев. Одной из наиболее известных акций уничтожения, проведенных формированиями ОУН, стала так называемая «Львовская резня», начавшаяся 30 июля 1941 года. События «Львовской резни» достаточно хорошо описаны историками; насколько можно понять, сформированная ОУН милиция в первую очередь приняла участие в уничтожении львовских евреев, тогда как убийства польской интеллигенции по большей части осуществляли боевые группы, выделенные из укомплектованного украинскими националистами разведывательно-диверсионного батальона «Нахтигаль»^[24]

События во Львове были только началом; убийства «враждебного элемента» проводились украинскими националистами повсеместно. В донесении начальника полиции безопасности и СД от 18 августа 1941 года ситуация описывается следующим образом: «Украинская милиция не прекращает разорять, издеваться, убивать. Поляки приравнены к евреям, и от них требуют носить повязки на руках»^[25]

Уничтожение представителей польской интеллигенции и «активистов» проводилось в полном соответствии с предвоенной инструкцией ОУН (Б). А вот поражение поляков в правах по «еврейскому образцу» было, по всей видимости, плодом самодеятельности территориальных ячеек ОУН. Повязками с надписью «поляк» дело не ограничивалось. Украинцам запрещались контакты как с евреями, так и с поляками. В приказе одного из местных руководителей ОУН «Левко» от 1 августа 1941 года указывалось: «Запрещается продавать жидами и полякам пищу, следует бойкотировать тех, кто не выполняет этого указания»^[26]

При этом в борьбе с «нежелательными элементами» украинские националисты пытались использовать немецкую оккупационную администрацию. Временами это у них получалось. Вечером 9 июля 1941 года неизвестный выстрелил в машину, в которой находился один из лидеров ОУН(Б) Ярослав Стецко. Ответом на это покушение стали предпринятые гестапо карательные меры против поляков.^[27]

Не менее показательна была инструкция окружного провода ОУН(Б) от августа 1941 года:

«В каждом городе центр домоуправления должен быть в наших руках. Для этого брать людей из сел, ибо тогда будем иметь контроль над домами. Объяснить гестапо, что сегодняшние домоуправления являются основой польских и жидовско-большевистских организаций против Украины и Германии… Подготовить и представить окружному проводу ОУН списки поляков и жидов, их руководителей и офицеров»

Однако надежды украинских националистов на помощь оккупантов в деле создания «независимой Украинской державы» и при расправах с «враждебным элементом» не оправдались. В июле 1941 года немецкими властями были задержаны руководители ОУН(Б) Степан Бандера и Ярослав Стецко. Им объяснили, что ни о какой «независимой Украине» речь идти не может, что Украина должна стать немецкой колонией. Ярослав Стецко даже подвергся непродолжительному аресту: его арестовали 9 июля, а 16 июля освободили.^[29]

В августе 1941 года абвер принял решение прекратить поддержку ОУН(Б). Об этом Бандере сообщил курировавший его сотрудник диверсионного отдела «Абвер-II» Эрвин Штольце. «Когда я на встрече с Бандерой объявил ему о прекращении с ним связи, он очень болезненно реагировал на это, так как считал, что его связь с нами рассматривается как признание его в качестве руководителя националистического движения», — рассказывал впоследствии Штольце.^[30] ОУН(Б), тем не менее, продолжала заявлять о поддержке нацистских властей. 1 августа 1941 года Ярослав Стецко призвал украинцев «помогать всюду Немецкой армии разбивать Москву и большевизм»^[31] Аналогичный призыв был издан им 6 августа.^[32]

К осени 1941 года отношения между ОУН (Б) и нацистами стали подвергаться все новым и новым испытаниям. Агитация со стороны бандеровской фракции за «независимую Украину» вызвала недовольство нацистского руководства, рассматривавшего Украину как будущую колонию Третьего рейха. Отрицательно относились в Берлине и к борьбе, которую ОУН(Б) вела против сторонников Мельника. 30 августа в Житомире были убиты двое членов провода ОУН(М) — Омельян Сенник и Николай Сциборский. Руководство ОУН(М) немедленно возложило вину за это преступление на ОУН(Б).^[33]Бандеровская фракция заявила о своей непричастности к убийству^[34], однако чаша терпения немецких властей оказалась переполнена.

13 сентября глава РСХА Гейдрих подписал директиву об аресте руководства ОУН(Б) ^[35], а 25 ноября 1941 года айнзатцкомандой «С-5» был отдан приказ о тайных расстрелах бандеровцев: «Все активисты бандеровского движения должны немедленно арестовываться и после тщательного допроса должны быть без шума ликвидированы под видом грабителей»^[36]

Репрессии со стороны немецких властей стали для бандеровцев по-настоящему тяжелым ударом. Мечты о создании «Украинской державы» приходилось отложить до лучших времен и вместо уничтожения «нежелательного элемента» самим уходить в подполье.

Новый план деятельности был официально сформулирован в апреле 1942 года на II конференции ОУН (Б). Вооруженную борьбу против нацистских оккупантов было решено не вести, поскольку борьба с немцами играет-де на руку Москве. Вместо этого предписывалось создавать разветвленные подпольные структуры, вести политическую пропаганду и внедряться в оккупационные структуры управления для последующего перехвата контроля над ними. Политика по отношению к полякам была определена следующим образом:

«Отношение к полякам: выступаем за улучшение польско-украинских отношений в современный момент международной ситуации и войны на основании [сформулированной в постановлениях II конференции ОУН (Б)] платформы по Западно-украинским землям. Одновременно продолжаем борьбу против шовинистических настроений поляков и аппетитов относительно Западно-украинских земель, против антиукраинских интриг и попыток поляков установить контроль над важными участками хозяйственно-административного аппарата Западно-украинских земель ценой отстранения украинцев»

Как видим, вопрос об ассимиляции крестьян-поляков был временно снят с повестки дня по причине своей неисполнимости, а вот тезис о необходимости борьбы с польскими «активистами» остался, правда, с некоторыми оговорками.

Планы, сформулированные на II конференции ОУН (Б), были достаточно хорошо проработаны. Однако стремительно меняющаяся обстановка на оккупированных нацистами землях и на фронте сделала эти планы неадекватными.

К осени 1942 года людоедская сущность нацистского оккупационного режима стала очевидна для всех жителей Украины. В то время как руководство ОУН(Б) призывало не вступать в столкновение с немцами^[38], представители низовых структур этой организации добивались разрешения с оружием в руках сопротивляться грабившим и истреблявшим украинское население оккупантам.

«Территориальные ОУН были по сути предоставлены самим себе, — вспоминал член Центрального провода ОУН(Б) Михаил Степаняк. — Особо отсталая работа наблюдалась по линии войсковой референтуры, тем более, что к тому времени стали стихийно создаваться вооруженные отряды ОУН, которые, вопреки желанию оуновского руководства, имели тогда вооруженные столкновения с немцами»^[39] Одновременно осенью 1942 года руководство ОУН (Б) осознало, что Германия проигрывает войну, а следовательно — приближается момент, когда вооруженное выступление станет необходимым. ^[40]

В октябре 1942 года во Львове была собрана первая военная конференция ОУН (Б), по итогам которой было решено подготовить программу военной деятельности организации. Разработку этой программы взяли на себя офицер для специальных поручений при военном референте ОУН(Б) Иван Климов («Легенда»), краевой военный референт ОУН (Б) края «Запад» Лука Павлишин («Вовк») и краевой военный референт ОУН(Б) края «Север» Василий Ивахив («Сом»). Составление программы действий заняло у них около двух месяцев.^[41]

К настоящему времени военная программа ОУН(Б) опубликована лишь частично. Судя по опубликованным отрывкам, в программе намечалась подготовка к вооруженному восстанию. В ходе этого восстания предполагалось радикально разрешить проблему «национальных меньшинств»:

«Главная военная команда требует от краевых военных команд:

С началом военных действий за независимость ликвидировать любой ценой вопрос национальных меньшинств. А чтобы этот вопрос ликвидировать, нужно нацменов — врагов народа — уничтожить.

Русских нацменов вообще нужно оставить в покое, потому что они на Украине сжились с народом и не представляют никакой угрозы. Они вместе с украинским народом (главным образом крестьяне) переживают всякие политические события. Русских же активистов, борющихся против украинцев, необходимо уничтожать, предварительно взяв их всех на учет, главным образом в маленьких городах, т. к. они являются врагами украинцев.

Евреев не следует уничтожать, но выселить их с Украины, дав им возможность кое-что вывезти из имущества. Считаться с ними нужно, потому что они имеют большое влияние в Англии и Америке.

Поляков всех выселить, дав им возможность взять с собой, что они хотят, так как их также будут защищать Англия и Америка. Тех же, которые не захотят уезжать — уничтожать. Активнейших врагов и среди них всех членов противоукраинских организаций уничтожить в день перед объявлением мобилизации. На учет они будут взяты заблаговременно районными и уездными военными командами Уничтожением будет заниматься жандармерия и в отдельных случаях «СБ» Использовать для этого бойцов армии запрещается.

Мадьяр, чехов и румын не трогать, помня про ликвидацию Западного фронта.

Других нацменов СССР не трогать. Армян трактовать так же, как и евреев, учитывая, что они — преданные России люди»

Как видим, по «польскому вопросу» была озвучена новая концепция. Ассимилировать поляков уже не собирались: польское население должно было быть изгнано с украинских земель, а несогласные — уничтожены. Как и во всех предыдущих планах, уничтожены должны были быть и польские «активисты»

Выполнение «национальных пунктов» военной программы должно было быть приурочено к «началу военных действий за независимость» По всей видимости, изначально речь шла о достаточно отдаленном времени, однако стремительное изменение ситуации на Волыни смешало все расчеты.

Несмотря на запрет руководства ОУН(Б), низовые структуры организации на Волыни продолжили создавать вооруженные формирования для борьбы с немцами; кроме того, на Волыни начали все более и более активно действовать советские партизанские отряды. В случае, если бы украинские националисты продолжали придерживаться политики непротивленчества оккупантам, симпатии населения оказались бы на стороне советских партизан.

Для разрешения создавшейся ситуации на Волынь был направлен специальный уполномоченный провода ОУН (Б) — один из авторов военной программы Василий Ивахив. 15 февраля 1943 года Ивахив провел совет Волынской ОУН(Б), на которой согласился с увеличением численности националистических вооруженных формирований. Одновременно он приказал не афишировать деятельность этих формирований, объяснив, что время вооруженного выступления еще не настало.^[43]

Буквально несколько дней спустя в селе Теребежи Львовской области под руководством Николая Лебедя состоялась III Конференция ОУН(Б), на которой был утвержден тезис о необходимости подготовки восстания против немецких оккупантов.^[44] Это решение, однако, не удовлетворило многих руководителей ОУН(Б), считавших, что боевые действия нужно разворачивать уже «здесь и сейчас» Этой точки зрения придерживались краевой проводник Дмитрий Клячковский («Охрим», «Клим Савур») и член Центрального провода Роман Шухевич, причем, по их мнению, основным противником вооруженных формирований ОУН(Б) должны были стать советские партизаны и поляки.^[45]

К этому времени формирования ОУН(Б) на Волыни уже начали уничтожение поляков. В деревне Поросна Владимирского района националисты вырезали 21 польскую семью, в деревне Сохи Домбровицкого района в тот же день были уничтожены 30 семей поляков и группа советских партизан численностью 10 человек.^[46]Однако пока это были одиночные акции.

В конце марта 1943 года украинцы, служившие в сформированной немцами «вспомогательной полиции», массово ушли в лес. Масштаб этой акции был крайне значителен; в радиограмме командования одного из советских партизанских отрядов мы читаем следующее: «Во время движения нашей группы из Косинки каждую ночь встречали двигающихся шуцманов группами [по] 50, 150 и даже 400 человек.»^[47]

Кем был отдан приказ о переходе вспомогательной полиции на сторону формирований ОУН(Б), к настоящему моменту неизвестно, однако в результате украинские националисты получили несколько тысяч боевиков, имевших опыт массового уничтожения мирного населения (ранее украинская «вспомогательная полиция» использовалась нацистами для убийств евреев). Отряды ОУН(Б) на Волыни превратились в серьезную силу, что наверняка рассматривалось националистами как начало вооруженной борьбы за независимость. А начало вооруженной борьбы за независимость, согласно военной программе начала года, как мы помним, должно было сопровождаться решением проблемы «национальных меньшинств» И действительно, конец марта — апрель 1943 года ознаменовались массовыми антипольскими акциями. Это хорошо отслеживается по донесениям советских партизан:

«В Цуманском районе перед сотней национальной армии поставлена задача уничтожить поляков и все их населенные пункты сжечь до 15 апреля.

25 марта вырубано население и сожжены пункты Заулок, Галиновск, Марьяновка, Перелесянка и др.

29 марта в с. Галиновка зарублено 18 чел., остальные ушли в лес. В этом селе поляку врачу Щелкину жена его, член подпольной организации, привела бандеровцев — они отрезали врачу уши, нос вырвали и начали сечь на куски.

В селе Пундынкирасстреляно до 50 поляков»

Все эти действия вооруженных формирований украинских националистов на Волыни началась по инициативе руководства местной ОУН(Б) — краевого проводника Дмитрия Клячковского и военного референта Василия Ивахива (кстати говоря, одного из авторов упоминавшейся выше военной программы). Руководство Центрального провода разрешения на боевые действия и антипольские акции не давало. Действия Волынской ОУН(Б) были одобрены лишь несколько месяцев спустя, на состоявшемся в августе 1943 года III Чрезвычайном Великом съезде ОУН (Б). Об этом впоследствии подробно рассказал член Центрального провода Михаил Степаняк:

«В основном дискуссия по этому вопросу была вокруг практической деятельности УПА под руководством «КЛИМА САВУРА», проводившего массовые уничтожения польского населения…

В защиту деятельности «КЛИМА САВУРА» в отношении поляков выступали особенно резко «ГОРБЕНКО», «ГАЛЫНА», «ИВАНИВ» и ШУХЕВИЧ. С критикой выступали я и «РУБАН»

Поскольку в защиту «КЛИМА САВУРА» выступало все бюро провода, «Велыкий збор» оправдал действия «КЛИМА САВУРА», хотя в официальных решениях конгресса это не было отражено»

• • •

Подведем итоги. К моменту нападения Германии на Советский Союз ОУН(Б) располагала хорошо разработанным планом строительства «Украинской державы» Согласно этому плану, населявшие украинские земли простые поляки должны были подвергнуться насильственной ассимиляции; представителей польской интеллигенции и «активистов» планировалось уничтожить. Летом 1941 года эти планы начали воплощаться в жизнь, однако вскоре на ОУН(Б) обрушились репрессии нацистских оккупационных властей. Уйдя в подполье, ОУН(Б) была вынуждена скорректировать свои краткосрочные планы относительно поляков на украинских землях. В постановлении состоявшейся в апреле 1942 года II конференции ОУН(Б) уже не упоминалось о насильственной ассимиляции, однако борьба с польскими «активистами» по-прежнему оставалась на повестке дня.

К концу 1942 года оперативная обстановка на Волыни радикально изменилась. На территорию региона начали выходить советские партизаны; в свою очередь, территориальные структуры ОУН(Б) начали создавать отряды для борьбы с немцами. Все это нарушало планы Центрального провода, предпочитавшего боевым действиям против немецких оккупантов политику выжидания.

Осознав проблему, Центральный провод в октябре 1942 года провел I войсковую конференцию ОУН(Б), по итогам которой началась разработка «военной программы» организации, завершившаяся в конце 1942 или в начале 1943 года. Отдельное внимание в ней уделялось проблеме «национальных меньшинств», в том числе поляков. Согласно военной программе, «с началом военных действий за независимость» следовало провести акцию по выселению поляков с украинских земель. Тех, кто уезжать не собирался, ждало физическое уничтожение.

«Военная программа» ознаменовала новый этап планов ОУН(Б) относительно поляков на украинских землях. Идея насильственной ассимиляции поляков была отброшена как невыполнимая в ходе войны; на смену ей пришла концепция этнической чистки. После того, как в марте — начале апреля 1943 года в формирования ОУН (Б) ушли несколько тысяч военнослужащих украинской «вспомогательной полиции», краевой проводник Дмитрий Клячковский («Клим Савур») приступил к выполнению «военной программы» «Волынская резня» началась.

Как видим, за период с 1941 по 1943 год планы ОУН(Б) по «польскому Вопросу» серьезно радикализировались. На смену идее насильственной ассимиляции пришла идея масштабных этнических чисток, воплощенная в жизнь весной и летом 1943 года.

Оксана Петрушевич

Взаимодействие польского подполья с советскими партизанскими отрядами в обороне польского населения от действий отрядов украинских националистов на Волыни в 1943 году

В польском антифашистском подполье едва ли не с первого дня Второй мировой войны существовало два течения: военное, представленное Союзом вооруженной борьбы (с февраля 1942 года — Армией Крайовой), и гражданское, или политическое, состоявшее из Делегатуры правительства в самой Польше и подчиненного ей Государственного корпуса безопасности (ГКБ). Инициаторами зарождавшегося движения Сопротивления оккупантам стали различные политические партии довоенной Польской республики, формировавшие собственные подпольные структуры. Однако наиболее многочисленной и дееспособной структурой стал образованный в ноябре 1939 года Союз вооруженной борьбы (СВБ). СВБ являлся подпольной армией, интегральной частью

Польской армии, включавшей в свой состав воинские формирования за рубежом, и подчинялся польскому правительству в эмиграции. Немаловажным является тот факт, что польское правительство добилось признания СВБ западными союзниками как союзнической армии, борющейся с фашизмом.

Первоочередной задачей, поставленной перед СВБ, были подготовка вооружения, накапливание сил для национального восстания в момент, когда англо-французские (а после поражения Франции и вступления в войну США, англоамериканские) войска придут на польские земли как освободители от немецких и советских оккупантов. Идеологически руководство Союза было настроено на восстановление государства в довоенных границах на востоке, что означало готовность командования АК начать борьбу на два фронта — против гитлеровцев и против СССР. Главой СВБ в Польше стал генерал С. Ровецкий («Грот»). До 1941 года из Лондона командование СВБ осуществлял генерал К. Соснковский.

Численность СВБ — АК в разное время колебалась от 250 до 370 тысяч бойцов. Структура СВБ во многом повторяла довоенное административное деление в Польше — от крупных территориальных единиц («обшаров») до местных «пляцувок» На территории довоенной Польши было создано 6 обшаров. Западная Украина стала обшаром № 3 с центром во Львове. Он включал в себя четыре округа (Львовский, Станиславский, Терно-польский и Волынский) с центрами в городах, где население составляло не менее 100 тысяч человек.

С самого начала СВБ был разделен на две группы, каждая из которых подчинялась отдельно политическому центру в Париже и Варшаве, что затрудняло синхронизацию действий. Более того, связь была плохо налажена и между центрами обшаров: Париж и Варшава, а позднее и Лондон не получали рапортов из Львова, которые могли бы осветить обстановку в западно-украинском регионе.^[50] Таким образом, польские антифашистские подпольные организации, хотя и подчинялись польскому правительству в эмиграции, не имели единого руководящего центра. Это обстоятельство обусловливало разобщенность действий, а тем самым ослабляло сопротивление поляков оккупантам.

Вступление Красной Армии на земли восточных воеводств Польской республики 17 сентября 1939 года было воспринято абсолютным большинством проживавших здесь поляков как оккупация, равноценная захвату фашистскими войсками этнически польских районов страны. Распад II Речи Посполитой в результате внешней агрессии всколыхнул польскую общественность: действия III рейха и СССР были расценены как четвертый раздел Польши, стихийно стали возникать очаги противодействия поляков оккупантам, широкую поддержку получили подпольные организации, создаваемые под руководством польских политических деятелей. Однако активная агентурно-следственная деятельность НКВД во время первой попытки советизации Западной Украины стала главным тормозом развития местной подпольной сети СВБ. Умелая работа по выявлению антисоветских элементов фактически разрушила всю систему польского подполья, а репрессии и депортации 1940–1941 годов ослабили польское противостояние.

В конце июня — начале июля 1941 года поляки не ощутили кардинальных изменений в своем положении: всего лишь советскую оккупацию сменила немецкая. Как к очередному захвату восточных польских земель, на этот раз Германией, отнеслось и польское правительство в эмиграции, признанное легитимным западными державами. Первоначально взгляды польских политиков разделяло местное население. Оно оказывало широкую поддержку проправительственной подпольной военной организации, Союзу вооруженной борьбы, главной задачей которой было объявлено восстановление независимости Польши в ее довоенных границах.

Особенностью СВБ было то, что первоначально он формировался почти полностью из военнослужащих довоенной польской армии, сумевших избежать немецкого плена и интернирования в советских лагерях. Их никто не освобождал от присяги на верность II Речи Посполитой, и никто не интересовался их политическими симпатиями и антипатиями. Армия просто перешла на нелегальное положение и стала готовиться к решающему часу в будущем, когда оккупация Польши подойдет к концу.

С началом фашистской оккупации западно-украинские земли разделила тщательно охранявшаяся граница между Генеральным губернаторством, куда был включен дистрикт «Галиция», и Рейхскомиссариатом «Украина» с центром в Ровно. Таким образом, была нарушена связь между Волынским, с одной стороны, и остальными округами СВБ, входящими в обшар № 3.

Наряду с отделом разведслужбы главного командования СВБ — АК «Волынь — Восток» в рамках операции «Прикрытие» («Oslona») постепенно расширялась подпольная диверсионная сеть, целью которой было в момент начала антифашистского восстания в Центральной Польше помешать переброске немецких войск в Варшаву с Восточного фронта с помощью проведения ряда крупных и одновременных диверсий на транспортных магистралях, главным образом подрыва мостов на реках Двина и Днепр.

Условия для развития подпольной диверсионной организации были крайне трудными, однако вскоре возникает Ровенский районный инспекторат АК, первый из возникших на Волыни. В сентябре 1942 года комендантом Волынского округа был назначен К. Бомбиньский («Любонь»), начальником штаба — А. Жоховский («Толь»). В течение 1943 года формируется структура округа: создается штаб в Ковеле, как важном транспортном узле, куда тайно начинают прибывать эмиссары из Варшавы и Лондона.

Округ был разделен на 4 районных инспектората: Ковельский, Луцкий, Ровенский, Дубненский и, отдельно, Сарненский. До конца лета 1943 года было организовано 9 польских партизанских отрядов АК, объединявших 1300 бойцов, действовавших в районах баз самообороны. К концу 1943 года на территории Волынского округа Армии Крайовой приняли присягу около 8 тысяч человек. Сразу же возникла проблема вооружения — у большинства присягнувших поляков не было собственного оружия, что в дальнейшем скажется на проведении военных акций АК.

Самооборона жителей польских сел на Волыни получила развитие как естественная реакция местного польского населения на бесчинства со стороны украинских националистических формирований, отрядов украинской вспомогательной полиции и немецких карателей. Движение волынских поляков в защиту своей малой родины входит в общеевропейское антифашистское движение Сопротивления, поскольку созданные ими отряды самообороны положили начало широкому развитию партизанской борьбы поляков на этих землях. Однако не стоит забывать, что возникали эти центры для защиты населения от нападений в первую очередь украинских националистов.

В феврале 1943 года, когда масштабные акции украинских националистов по деполонизации края приобрели постоянный характер, поляки собственными силами, стихийно организуют первые базы самообороны в двух районах — Сарненском и Костопольском. Первые отряды польской самообороны имели характер народной милиции, были плохо вооружены и не могли выдерживать долговременную осаду, в связи с чем их эффективность была невелика. Трудное положение этих баз усугублялось отсутствием у них сильной поддержки со стороны конспиративных структур волынской АК, имевших приказ по возможности скрывать сам факт своего существования.

Однако продолжающий обостряться польско-украинский конфликт в волынском регионе в конечном счете приводит командование Армии Крайовой к осознанию необходимости защиты волынских поляков. Обращение к активным формам борьбы против украинских националистов, организация польских отрядов самообороны означали для АК переход от конспиративной к вооруженной деятельности и смещение вектора политики ее Главного командования с организации подпольных структур государственного аппарата на оккупированных землях к руководству самообороной и партизанским движением поляков.^[51]

Конечно, это не означало отказа от борьбы за восстановление Польского государства в довоенных границах на востоке, а было вынужденной реакцией на сложившуюся на волынских землях обстановку. Активизации польского пролондонского подполья в организации самообороны способствовал и внешний фактор, а именно победа Красной Армии в Сталинградской битве и ее переход в стратегическое наступление. С этого момента все более реальной становилась возможность освобождения Польши от немецких захватчиков Советским Союзом, что грозило потерей восточных кресов и отстранением от власти польского правительства в эмиграции.^[52]

В июне 1943 года началась реорганизация волынского округа АК под руководством его коменданта полковника К. Бомбиньского («Любонь»). По планам командования польская самооборона должна была состоять из двух основных элементов: баз самообороны и летучих партизанских отрядов, поддерживающих связь с защитниками польских «цитаделей» Сильные отряды самообороны, называемые «пляцувками», создавались на базе нескольких сел с большой концентрацией польского населения, вокруг которых возводился ряд укреплений, окопов и блиндажей.

Из сельских ячеек АК, а также из остатков разгромленных оуновцами групп самообороны формировались специальные отряды для охраны этих баз, а также партизанские отряды для помощи им. Лучшими были партизанские отряды под командованием капитана В. Коханского («Бомба», «Вуек») (создан из защитников с. Старая-Гута Костопольского р-на), Я. Матушинского («Быстрый») и Я. Вышомирского («Мирек») (создан из участников самообороны с. Билин Владимирского р-на). В июле 1943 года, в самый разгар карательных акций украинских националистов против поляков, полковник К. Бомбиньский распорядился увеличить количество партизанских отрядов для поддержки баз самообороны.

Хотя это были небольшие формирования, порядка нескольких десятков человек, они повышали эффективность польского противостояния в тех районах, где наиболее активно действовали бандеровцы. В Луцком, Ковельском, Ровенском и Костопольском районах были сформированы партизанские отряды.

К сожалению, точно не известно, сколько баз польской самообороны было организовано за время «Волынской резни» Польские исследователи полагают, что их было около 300. 129 из них продержались до освобождения Волыни Красной армией, 49 были разгромлены украинскими националистами. Центрами самых крупных и крепких баз стали польские поселения в Пшебраже, Гуте-Степаньской, Панской-Долине, Рожище, Житине, Рыбче, Млынове, Шумске, Старой-Гуте, Былине, Засмыках и Купичове. Они просуществовали до самого прихода советских войск на волынские земли и в самое тяжелое время могли принять под охрану до 30 тысяч поляков, спасавшихся от кровавых расправ.^[53]

Реалии войны и ход событий на основных фронтах возымели большее влияние на выбор местных поляков, с какими партизанами им выгоднее было сотрудничать. Это не значит, что волынские поляки отказались от участия в борьбе с фашистами в рядах Армии Крайовой. Однако немалая их часть, особенно молодежь, не служившая до войны в польской армии и потому свободная от присяги, была склонна сотрудничать с советскими партизанскими отрядами, которые перехватили у АК инициативу перехода к активной борьбе с оккупантами и украинскими националистами.

Несмотря на то что советская власть за время утверждения на западно-украинских землях потеряла многих сторонников, навязывая жесткими мерами свои порядки, постепенно тяжелые воспоминания о пережитом в период «первых советов» уступали место пониманию того, что «новый порядок» фашистов несет с собой совершенно реальную опасность поголовного физического уничтожения местного польского населения. И это обстоятельство благоприятствовало преодолению прежней враждебности и налаживанию взаимодействия между поляками и советским партизанским движением.

Пересмотру отношения к советским партизанам способствовали также трагические события, связанные с акциями деполонизации волынских земель ОУН — УПА и переходом волынских поляков к активным формам самозащиты. Оставшиеся в живых после налетов УПА жители польских селений уходили в леса под защиту красных партизан, а те, кто мог держать оружие в руках, становились бойцами партизанских отрядов.

5 сентября 1942 года вышел приказ Сталина № 00189 «О задачах партизанского движения», в котором первоочередной задачей была поставлена борьба в глубоком тылу на коммуникациях противника. Согласно приказу, крупные партизанские соединения, действовавшие в Брянских лесах, на территории Левобережной Украины и белорусского Полесья, должны были выйти в длительные рейды в глубокий тыл противника с целью проведения масштабных боевых операций и диверсий на железнодорожных, автомобильных и водных путях сообщения, вовлечения в партизанскую борьбу все более широких слоев населения.

Для реализации поставленных перед партизанским движение задач в конце октября 1942 года в спаренный рейд на Правобережную Украину выходят соединения под командованием С.А. Ковпака и А.Н. Сабурова. Около 3 тысяч партизан прорвали кольцо блокады, созданное вокруг Брянского леса немецкими карателями, и параллельными колоннами выступили в рейд на правый берег Днепра.

Ко второй половине 1942 года относятся первые разведдонесения партизанских командиров о состоянии местного подполья, стычках с украинской полицией и подпольными повстанческими отрядами. Они хранятся в фонде Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) в Российском государственном архиве социально-политической истории.

На основе разведданных соединения А.Н. Сабурова были получены сведения о разветвленной сети польского подполья на западных украинских и белорусских территориях:

«4 декабря этого года [1942] командир партизанского отряда Сабуров сообщил о том, что среди польского населения проявляются тенденции к борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, что, судя по наличию скрытого у поляков оружия и боеприпасов, они готовятся к восстанию против немцев, что оперирующие за Зап. Бугом партизанские группы, сколоченные из числа бежавших военнопленных, встречают среди польского населения поддержку и помощь оружием, боеприпасами, продовольствием.

На основе этих данных т. Сабуров делает вывод, что среди польского населения действует подпольная антифашистская организация. Антигерманское движение Польши возглавляется центрами, находящимися в Варшаве, Кракове и Остроге (30 км западнее Славуты, тер. Ровенской обл. УССР). В Остроге существует организация польских офицеров численностью 40 чел. Эта группа держит связь с Краковом и Варшавой через поляка-бухгалтера, работающего в Остроге.

Последний почти еженедельно ездит под видом служебных командировок в Варшаву и Краков. Этот же бухгалтер связан с двумя агентами — бывшим офицером польского генштаба и адвокатом. В городе их агентуры очень большое количество, и все нити идут в Краков и Варшаву. С ними связан член подпольной организации Славуты Попов. В местечке Милятин (29 км севернее Острога) есть группа польских националистов. Руководит ею местный помещик Лошкевич. Зажиточное население склонно больше бороться за самостоятельную Польшу. Население оказывает большое сопротивление немецким властям»^[54]

В этом же рапорте Сталину отмечено, что существуют большие противоречия между поляками и украинцами по вопросу о послевоенном статусе Западной Украины.

В другом донесении Сабуров сообщал: «Антигерманское движение в польских р-нах принимает широкие размеры. Польское население резко возбуждено против немцев и оказывает немецким властям серьезное сопротивление. В селах население разбито на сотни, имеет много оружия и ожидает сигнала к восстанию против немцев.

Партизанские группы, созданные польскими патриотами, руководят подпольными националистическими организациями, которые располагают скрытыми запасами вооружения и боеприпасов.

Имеются даже спецагенты, которые разъезжают по районам и закупают у населения оружие, взрывчатые вещества, обменивают все это на хлеб.

Эмиссары Сикорского проникают на территорию западных областей Украины и Белоруссии и ведут там свою работу, считая, что эта территория входит в состав Польского государства. Официальная линия руководящих кругов Сикорского, очевидно исходя из тактики сохранения и накапливания сил польского националистического подполья, ограничивает проведение антинемецкой пропаганды среди польского населения и удерживает польский народ от активного участия в вооруженной партизанской борьбе против немцев»^[55]

Таким образом, ЦШПД был хорошо проинформирован о существовании на территории западных белорусских и украинских земель польской подпольной сети, подчинявшейся польскому правительству в эмиграции. Важными были сведения, что поляки видели в советских партизанах своих союзников в борьбе с фашистскими оккупантами и украинскими полицейскими, состоявшими на службе у немцев, что местное польское население положительно относилось к советским партизанам и оказывало им помощь продовольствием и оружием. Учитывая эти обстоятельства, ЦШПД подготовил группу организаторов партизанских отрядов из поляков-коммунистов и бывших членов КПП для пропаганды среди польского населения идеи активного совместного участия в партизанской борьбе^[56].

С появлением на Волыни в конце 1942 — начале 1943 года крупных советских партизанских отрядов возникают условия для налаживания более массовых контактов с местным населением. В целом, отношение польской части волынян к пришельцам было позитивно-нейтральным. Для них красные партизаны были очередным источником оружия взамен на разведывательную информацию или провиант, для польской самообороны — защитником от нападений украинских националистов и немецких карательных отрядов.

Так, партизанская бригада под командованием Я. Бринского вместе с участниками польской самообороны в Пшебраже и Гуте Степаньской отбивала атаки отрядов УПА летом 1943 года, а самооборона с. Старая Гута поддерживала тесные контакты с партизанским отрядом И. Шитова, дислоцировавшимся неподалеку от Людвиполя.^[57] Особенно привлекало поляков в красном партизанском движении существование отдельных польских отрядов, которые боролись за освобождение Польши под национальными стягами.

В конце 1942 года советскими директивными органами был разработан план становления на территории Западной Украины и Западной Белоруссии «польского по форме и большевистского по содержанию» партизанского движения. В апреле 1943 года в специальной директиве ЦК КП(б)У и УШПД было приказано командирам советских партизанских формирований оказывать полякам всяческую помощь в организации отрядов и снабжать их оружием и амуницией. Тем самым было положено начало созданию просоветского польского партизанского движения и процессу превращения небольших отрядов, состоящих из поляков, в самостоятельное польское соединение «Jeszcze Polska nie zgin^la»

В это же время Р. Сатановский, занимавшийся подпольной антифашистской деятельностью на Волыни с июня 1940 года, налаживает связи с командирами советских партизанских соединений с целью создать из воевавших у них поляков крупное польское соединение, которое вместе с Красной Армией должно было впоследствии перейти за р. Буг и сражаться за освобождение Польши.

Осенью 1942 года он встречается с С.А. Ковпаком, в январе 1943 года — с А.Н. Сабуровым и оказывается в своих доводах настолько убедительным, что уже 8 февраля в соединении Сабурова создается партизанский отряд имени Т. Костюшко, который он и возглавил. Высокий уровень информированности Сатановского относительно настроений разных слоев местного польского населения, агентуры Армии Крайовой, а также возможности расширения красного партизанского движения на базе местных подпольных антифашистских групп отражает его многочисленные письменные обращения «К польскому Вопросу» на имя А.Н. Сабурова. К соображениям Сатановского прислушивались и при проведении политической работы с местным населением.

Наибольшее количество отрядов, сформированных из поляков, подчинялось Ровенскому обкому партии во главе с В. А. Бегмой. Первое Ровенское соединение под командованием Бегмы объединяло 7 партизанских отрядов, 2 из которых считались польскими. В августе 1943 года соединение насчитывало 727 партизан, из них 100 были поляками.^[58] Польский отряд проявил себя, регулярно выполняя задания командования, и летом 1943 года был передислоцирован в район Высоцка над р. Горынью для помощи польским базам самообороны^[59].

18-19 июня 1943 года украинскими националистами была разгромлена польская самооборона села Гута Степаньская. Поляк С. Богульский собрал оставшихся защитников села в партизанский отряд имени В. Василевской численностью 80 человек. В конце июня 1943 года на северо-западе Ровенской области возник польско-украинский партизанский отряд «Смерть фашизму» во главе со старшим лейтенантом С. Санковым, действовавший в районе польского села Рафаловка. Более 100 бойцов (около 50 % личного состава) были поляками.

Два новых отряда влились в ряды советских партизан соединения В.А. Бегмы и образовали вместе с отрядом имени Т. Костюшко 3-е Ровенское польское соединение, подчиненное 15 августа 1943 года Ровенскому штабу партизанского движения.^[60] Позднее в новое соединение был включен отряд им. Р. Траугутта под командованием старшего сержанта З. Конверского. Он был создан из уцелевших защитников Гуты Степаньской. Возглавил Ровенское польское соединение командир отряда им. В. Чапаева М. Куницкий. Соединение было сформировано неподалеку от с. Малые Лельковичи.

В каждом отряде было по 200 бойцов. Отряды польского соединения охраняли партизанский аэродром в районе Дубровска, Дубницка, важнейшего на всей Западной Украине, продолжали борьбу с украинскими националистами Т. Боровца-«Бульбы» в треугольнике Сарны — Рафаловка — Дубровица. Вместе с первым соединением Бегмы поляки сражались с формированиями УПА в районе Дубровска и Сварычевичей, откуда смогли вытеснить крупное, в несколько тысяч, соединение украинских националистов. В сентябре 1-е и 2-е Ровенские соединения под командованием Бегмы принимали участие в бою против гитлеровцев при переправе через р. Горынь под Лютинском. В дальнейшем они проводили диверсии на железной дороге Сарны — Коростень и совершали нападения на воинские эшелоны.^[61]

На границе Ровенской и Житомирской областей на базе антифашистской польско-украинской группы, действовавшей с осени 1941 года в селах Купель, Слободка и Млынки, в Хотынских лесах в междуречье Случи и Уборти летом 1943 года офицер Красной Армии Я. Галицкий организовал партизанский отряд имени Ф. Дзержинского, который вошел в состав 2-го Ровенского соединения Бегмы под командованием И.Ф. Федорова.

Отряд имел разветвленную сеть информаторов и связников, в том числе действовал «конный телефон», узкой полосой тянувшийся по территории между железнодорожными станциями Рокитно и Остки вплоть до северной границы Ровенской обл. Разведгруппа «конного телефона» собирала информацию о движении поездов на линии Сарны — Коростень — Киев и оперативно доставляла информацию в расположение отряда, который, в свою очередь, устраивал засады на эшелоны, направлявшиеся на Восточный фронт. Действовавшие при отряде диверсионные группы взрывали мосты и поезда на участках Сарны — Олевск и Сарны — Лунинец. Отряд принимал участие в охране партизанского аэродрома в Дубницке, а также неоднократно проводил стычки с бульбовцами в районе сел Ельно и Озера.

В конце сентября 1943 года на базе польских красных партизанских отрядов было сформировано польское соединение с патриотическим названием «Jeszcze Polska nie zgin^la» Во главе соединения стал Р. Сатановский, начальником штаба и заместителем командира был назначен В. Рожковский. Боевая часть партизанского соединения составляла 370 человек: в новое польское соединение влились партизанские отряды имени Т. Костюшки (180 чел., командир В. Рожковский), имени Р. Траугутта (100 чел., командир З. Конверский), имени Э. Плятер (90 чел., командир А. Рудка^[62]), не считая взвода конной разведки (40 всадников, командир С. Лабендзкий). Однако на вооружении соединения было всего 350 единиц стрелкового оружия.

Осенью 1943 года партизанские отряды провели несколько диверсий на участках железной дороги Сарны — Коростень, взорвав 2 поезда и 1 мост. Для налаживания связей среди местного польского населения в октябре 1943 года в район Клесова и Рокитно вышла оперативная группа во главе с Сатановским. До середины декабря группа организовала подпольную разведывательную антифашистскую сеть и охраняла от нападений украинских националистов польских беженцев, направлявшихся под защиту баз самообороны. В начале декабря 1943 года польское соединение под командованием Р. Сатановского получило приказ вернуться на территорию Рокитненского района, в расположение штаба Бегмы, а уже в конце месяца было направлено на запад с целью форсировать р. Буг и выйти на этнические польские земли.^[63]

Таким образом, можно отметить, что крупнейшее партизанское соединение, состоявшее из поляков, активных боевых действий не вело из-за недостаточного уровня подготовленности и вооружения. Однако отряды занимались разведкой и поддерживали связь с местным польским населением. Была также заметна деятельность диверсионно-подрывной бригады соединения.

1 июня 1943 года возник польский партизанский отряд имени Ф. Дзержинского из поляков, в основном членов польской самообороны вокруг сел Старая Гута и Мочулянка Людвипольского района, а также польских партизан из отряда Армии Крайовой погибшего командира Л. Осецкого. Отряд вошел в состав партизанского соединения И. И. Шитова (выделилось из соединения А.Н. Сабурова весной 1943 года), возглавил его лейтенант Г. Ситайло.

Реорганизованный польский отряд продолжал свою деятельность по защите польских сел в восточной части Костопольского района от украинских националистов и немецких карателей. В отряд вливались все новые защитники окрестных баз польской самообороны, однако немногие приходили с оружием, что тормозило рост боевой силы отряда. В июле — сентябре 1943 года партизанские отряды соединения Шитова в сотрудничестве с отрядом АК В. Коханьского — «Вуйка» охраняли сбор урожая на полях сожженных сел Верхняя Колония, Хупково, Хурбы, Новины, Вилла и др.

Костопольского района от нападений бульбовцев и немецких карателей. В конце июля в составе соединения Шитова польский отряд им. Дзержинского участвовал в нападении на крупный немецкий гарнизон в Городницах, а после устраивал диверсии на железной дороге Славута — Шепетовка. Участие поляков из местных баз самообороны в борьбе на стороне польского партизанского отряда вызвало ряд карательных немецких экспедиций и бомбардировку сел, жителями которых являлись польские партизаны.^[64]

Из документов видно, что советские партизаны не находили абсолютной поддержки в тех местностях, где рядом действовали аковские отряды. Местным полякам больше импонировало участвовать в антифашистской борьбе на стороне Армии Крайовой, их сдерживало лишь то, что лидеры АК не сразу перешли к методам активной партизанской борьбы и упустили инициативу возглавить национально-освободительную борьбу на волынских землях.

Этим воспользовались советские партизаны, развернув широкую агитационную работу, и поляки, не найдя другого выхода, вступали в ряды советских партизан. Из докладной записки о настроениях и действиях польского населения в районах Западной Украины командира соединения И.И. Шитова начальнику штаба УШПД Т.А. Строкачу от 3 августа 1943 года видно, что часть польского населения Волыни была вынуждена бороться и защищать свои семьи на стороне советских партизан: «…Часть бойцов отряда [им. Дзержинского под командованием Г. Ситайло] целиком настроены советски и готовы бороться с немцами в любую минуту; вторая же часть настроена быть хорошими и советским партизанам, и немцам, заявляя, что если быть плохими немцам, то они сожгут их села и уничтожат их семьи» ^[65]

Сложная политическая обстановка в районе дислокации польского отряда им. Ф. Дзержинского, его небольшой боевой потенциал, симпатии бойцов к действующим по соседству отрядам АК, вынуждали партизанских командиров сотрудничать с последними. В ноябре 1943 года вместе с 1-м полком партизанского соединения капитана И. Шитова и отрядом АК под командованием «Вуйка»-Коханьского отряд им. Дзержинского разбил крупную группировку бульбовцев (более 2 тысяч человек) недалеко от с. Старая Гута, которые потеряли около 500 сечевиков убитыми. С приходом Красной Армии на волынские земли в феврале 1944 года польский отряд им. Дзержинского был расформирован.^[66]

В середине июля 1943 года в волынские леса в междуречье Стыря и Стохода из Житомирской области прибывает Черниговское соединение под командованием А.Ф. Федорова. В лесу Красный Бор недалеко от местечка Лобное (ныне — Озерцы на западной границе Ровенской области) Федоров основывает (и возглавляет) Волынский областной штаб партизанского движения и Волынский подпольный обком партии. Здесь возник партизанский край, охвативший территорию Маневичского, Ратновского, Камень-Каширского, Цуманского, Любешовского и Ковельского районов.^[67]

Как на Житомирщине и Ровенщине, так и на Волыни под защиту отрядов А.Ф. Федорова из разоренных сел приходили уцелевшие жители, как украинцы, так и поляки. Те, кто был способен носить оружие, становились партизанами. 8 августа 1943 года из 60 поляков, собранных со всех отрядов соединения, а также из пришлых добровольцев был создан польский партизанский отряд «Польские патриоты» Во главе отряда был поставлен бывший офицер Войска Польского С. Шелест, являвшийся до того информатором Федорова в Любешове. Комиссаром отряда стал капитан В. Кременецкий.

Место дислокации отряда было определено в Березицких лесах Волынской области.^[68] В октябре 1943 года отряд вырос до 350 партизан и, по решению УШПД, был переформирован в бригаду имени В. Василевской в составе двух отрядов.^[69] Отдельные группы бригады проводили бои с бульбовцами, совершали диверсии на путях сообщения. В бригаду вступали и те поляки, кто уходил из вспомогательной немецкой полиции. По мнению польского исследователя М. Юхневича, они шли на сотрудничество с оккупантами, чтобы получить оружие.

В целом создание польского отряда в Черниговско-Волынском соединении А.Ф. Федорова в большей степени преследовало агитационные цели, служило пропаганде советского партизанского движения среди населения и отвечало общей партийной тактике развития партизанского движения. Однако федоровцы нуждались в связниках и информаторах из местных жителей и поэтому поощряли расширение бригады за счет потенциальных разведчиков.

В январе 1944 года Красная Армия развернула наступление на позиции немецких войск по всем фронтам и вступила на земли Западной Украины и Западной Белоруссии. Роль партизанских отрядов в прифронтовой полосе значительно сокращалась, поэтому часть наиболее боеспособных отрядов в составе рейдовых соединений была заблаговременно отправлена в глубокий тыл, дальше на запад, а остальные влились в ряды регулярной армии или были расформированы для поддержания порядка на освобожденных от немецких оккупантов землях.

С началом освобождения Западной Волыни советскими войсками заканчивается история взаимодействия польского подполья с советскими партизанскими отрядами в обороне местного польского населения. Дальнейшие взаимоотношения структур СВБ — АК с частями наступающей армии относятся уже к другой странице военной истории. Нам остается лишь подвести итоги.

Польская самооборона на Волыни стала неотъемлемой частью лагеря антифашистской борьбы, поскольку зародилась как реакция местного польского населения на масштабные карательные акции, проводимые немецкой вспомогательной полицией, карательными немецкими отрядами, в рядах которых были в том числе украинцы, а позднее и отрядами Украинской повстанческой армии. Зародившись «снизу», самооборона стала наиболее эффективным способом воздействия на оуновцев, когда ее организацией занялась Армия Крайова.

Созданные ею базы польской самообороны стали пристанищем для десятков тысяч волынских поляков, спасавшихся от мести украинских националистов, а также центрами формирования летучих партизанских отрядов под руководством офицеров из АК. В свою очередь, борьба против украинского националистического движения, Украинской повстанческой армии (УПА) и планов ОУН по деполонизации Западной Украины становится одним из важнейших направлений деятельности АК в период немецкой оккупации.

Однако следует отметить, что инициативу организации польского патриотического движения у АК перехватывают советские партизаны. Это соответствовало директиве ВКП(б) по развитию партизанского движения, «польского по форме и большевистского по содержанию», с целью подготовки основных польских земель для освобождения от оккупантов силами перешедшей в наступление Красной Армии. Волынским полякам пришлось забыть старые обиды советской власти и объединить усилия в партизанском движении, чтобы устранить нависшую угрозу полного физического уничтожения оккупационным режимом и украинскими националистами.

В советских партизанских рейдовых соединениях, перешедших на волынские земли с Левобережной Украины еще осенью 1942 года, возникают сначала разведывательные группы, а со временем партизанские отряды, состоявшие из местных поляков, которые в дальнейшем объединяются в польское партизанское соединение «Jeszcze Polska nie zgin^la» под командованием Р. Сатановского. Оно являлось не столько важной боевой единицей, сколько фактором популяризации левого течения в польском движении Сопротивления и пропаганды совместной с СССР борьбы с фашизмом под национальными стягами. Юрий Шевцов

Военные последствия «Волынской резни»: создание УПА и сдерживание советского партизанского движения

Резня поляков на Волыни, которую осуществила в 1943 году Украинская повстанческая армия (УПА), является редким эпизодом Второй мировой войны. Его наиболее близкий аналог — уничтожение сербов в бывшей Югославии силами хорватских коллаборантов. Особенностью польской резни на Волыни по сравнению с уничтожением сербов в Югославии было очень заметное стратегическое значение этой этнической чистки. Резня поляков на Волыни оказала влияние на весь ход Второй мировой войны.

1. Формирование УПА в ходе резни поляков

Хроника уничтожения поляков на Волыни хорошо известна. Обратим внимание на некоторые аспекты этой «акции» Уничтожение поляков началось буквально с первых дней существования УПА. Вероятно, первым заметным актом геноцида было уничтожение 9.02.1943 примерно 100 жителей д. Паросля подразделением Довбешки-Коробки (Перегийняка). Судя по описанию Дмитрия Багинского, этот отряд после боя в городке Влодимирец зашел под видом советских партизан в деревню Паросля и потребовал от местных поляков помощи. Поев в крестьянских семьях, бойцы отряда собрали поляков в одно место и зарубили топорами 149 человек.

Это событие является знаковым для понимания периода становления УПА. Небольшой бой в г. Влодимирец, по предложенной Н. Лебедем версии возникновения УПА, был первым боем УПА, созданной ОУН(Б). Согласно версии Р. Шухевича, которая ныне канонизирована на Украине на официальном уровне, первым боем УПА считается бой 14.10.1942. Версия Лебедя больше соответствует реальности, т. к. решение руководства ОУН (Б) о переходе к партизанской войне было принято только в конце 1942 года. До того ОУН(Б) лишь готовилась к партизанской войне и официально стремилась сдерживать своих членов от создания собственно повстанческих структур.

Те немногочисленные стихийно возникшие в силу стечения обстоятельств повстанческие группки, близкие к ОУН(Б), которые существовали в 1942 году, сложно считать структурами УПА. Борьба между двумя версиями первого боя УПА отражает борьбу между двумя фракциями в УПА — Лебедя и Шухевича. Во всяком случае, бой во Влодимирце точно относится к моменту формирования массовых структур УПА на Волыни и в Полесье, начатого ОУН(Б) как раз в начале 1943 года В этом смысле плановое уничтожение после боя украинскими националистами под видом советских партизан польских крестьян, оказавших им помощь, является не только символическим, но и типичным, знаковым, указывающим на смысл организации УПА в первые месяцы ее реального существования.

Формирование УПА как воинской силы происходило по очень логичной в рамках идеологии ОУН(Б) организационно-политической схеме. После решения руководства ОУН(Б) о переходе к партизанской войне произошла мобилизация в повстанческие структуры местной «вспомогательной полиции» на Волыни и в Полесье. В течение февраля-марта 1943 года это дало повстанческим отрядам около пяти тысяч бойцов. В апреле началась широкая мобилизация боеспособного населения. УПА была не добровольческой армией, а — мобилизационной.

Следует заметить, что на этом этапе костяк командных кадров отрядов составили члены подпольных структур ОУН(Б), в основном ориентированные на группу Лебедя. Активисты ОУН (Б) держали в своих руках связь, контролировали материальные ресурсы УПА, представляли себой идеологическое ядро повстанческой армии. Они же составили костяк Службы Безопасности, эффективно пронизавшей все структуры УПА. Бывшие полицейские в целом явились хорошо подготовленным рядовым составом повстанческих подразделений, хорошо знавшим местность и население в зонах своих боевых действий. Заметного притока галичан на Волынь и в Полесье на стадии возникновения УПА еще не было.

В момент возникновения УПА в Полесье и на Волыни почти отсутствовали крупные советские партизанские отряды и практически не было польских вооруженных структур, способных оказать сопротивление УПА. Советские партизанские отряды были отведены в начале зимы 1942–1943 годов в белорусское Полесье и зимовали в основном в белорусских лесах. Ковпак пополнял свое соединение припасами и вывозил раненых на «Большую землю» на Князь-Озере у Линькова, северо-восточнее Пинска. Сабуров располагался несколько южнее. Эти наиболее крупные соединения советских партизан, прибывшие на Западную Украину осенью 1942 года были также зимой скованы карательными действиями немцев и поэтому вели сложные маневренные бои именно с немцами.

В момент возникновения УПА в украинском Полесье и на Волыни находились немногочисленные подразделения советских партизан из числа местных отрядов, оформившихся в 1942 году и спецотряды НКВД, осевшие вблизи крупных населенных пунктов и железнодорожных узлов. Наиболее крупным из них был отряд Медведева, служивший базой для действий разведывательно-террористической сети Кузнецова в г. Ровно, а также проводивший сложную дипломатическую деятельность с УПА Бульбы в расчете на переход Бульбы к открытой партизанской войне совместно с советскими партизанами против немцев.

Местные поляки собственные вооруженные подразделения к моменту возникновения УПА массово не создали в силу ряда причин:

К моменту возникновения УПА между советским правительством и эмигрантским правительством Польши в Лондоне существовал военный союз против Германии. На местах это привело к тесной связи между советскими партизанами и польскими группами сопротивления, идеологически ориентированными на Лондон. Польская разведка предоставляла информацию советскому ГРУ и выполняла задания по линии ГРУ. Это положение сохранялось вплоть до раскрутки немцами Катынского дела в апреле-мае 1943 года.

В местах компактного проживания поляков на Западной Украине и в Западной Белоруссии к началу 1943 года партизанское движение было в целом очень слабым. Польские повстанческие группы и подполье не получали заметной поддержки из-за линии фронта в силу своей отдаленности от него. Партизанское движение в течение 1942 года стало массовым и организованным в основном в восточных регионах Белоруссии и восточной части Украинского Полесья.

Польское население Полесья и Волыни в отличие от польского населения северо-западной части Белоруссии было в значительной части не автохтонным населением этого региона, а — колонистами и проживало в особых населенных пунктах — колониях. В межвоенное время колонистами становились ветераны войн за независимость Польши, прежде всего ветераны войн против Советской России.

Они получали большие наделы земли за счет местных православных крестьян и селились в особых населенных пунктах. Это была открыто колониальная политика Польши. И поляков-колонистов, как правило, местное население ненавидело. В Западной Белорусиси за счет большого влияния интернациональных по идеологии коммунистов из КПЗБ удавалось межэтническую ненависть немного сдерживать. Но на Волыни и в украинском Полесье, где было сильно влияние украинских националистов, межэтническую ненависть не сдерживало почти ничто.

Оставшиеся после предвоенных депортаций в Сибирь поляки-осадники (колонисты) и местные «автохтонные» поляки в этих регионах оказались под властью набранной среди украинцев местной «вспомогательной полиции» и не могли рассчитывать на выживание в лесу своих повстанческих групп. Местная украинская полиция была пронизана структурами ОУН (Б) и других украинских националистических группировок.

Все националистические группировки в этих регионах имели консенсус в одном — в крайне негативном отношении к полякам. УПА Бульбы, и мельниковцы, и тем более бандеровцы в отношении поляков были в общем едины. Польских развитых подпольных структур ни в населенных пунктах, ни в лесу не возникло. В полицию поляков также почти не брали. То есть и коллаборантских вооруженных структур из числа поляков — также почти не было.

Единственной вооруженной силой, на которую могли рассчитывать в этой ситуации поляки украинского Полесья и Волыни, являлись советские партизанские отряды. Практически все крупные партизанские отряды опирались именно на поляков и базировались в польских селах (Медведев (НКВД), Прокопюк (НКВД), позднее — Федоров (Украинский штаб партизанского движения), Бринский (ГРУ), разведсеть Кузнецова (НКВД) и т. д.). По своему этническому составу советские партизанские отряды к моменту начала резни поляков были «восточно-славянскими», состояли в основном из украинцев, русских, белорусов, а также — евреев. Поляков среди них было немного.

Украинцы были преимущественно из восточной Украины. Местных жителей в отряды массово еще не набирали. Следует отметить, что советские партизанские отряды были антинационалистическими по идеологии. Однако с точки зрения польского националистического чувства поддержка поляками советских партизан была также логичной, ибо СССР и эмигрантское правительство в Лондоне находились в состоянии военного союза.

К моменту начала резни поляки составляли на Волыни около 15 % населения.

Надо отметить еще один момент: параллельно с организацией УПА происходило уничтожение остатков еврейского населения небольших населенных пунктов этих регионов. К моменту массового ухода в УПА украинских полицейских евреи оказались сконцентрированы в основном в гетто крупных городов, где стояли заметные по численности немецкие гарнизоны. Уничтожение этих гетто было осуществлено немцами после возникновения УПА. Евреи, проживавшие в деревнях и малых населенных пунктах, были либо свезены в гетто, либо чаще уничтожены при участии именно местной полиции.

По сути, в лес уходили полицейские, которые перед тем уже осуществили в своих местностях этнические чистки: от евреев, «восточников» и советских окруженцев. В силу того что местная полиция была пронизана структурами ОУН(Б) в такой степени, что оказалась способна массово уйти в лес по ее приказу, геноцид этих групп населения можно считать в определенной степени связанным с деятельностью ОУН(Б).

Можно спорить, насколько УПА была творением немцев, а насколько — самостоятельным творчеством украинских националистов фашистского толка. Если признать, что УПА — это в основном плод украинского радикального национализма, тогда все равно придется признать, что воевать с немцами весной 1943 года УПА не могла. Созданные в феврале — марте 1943 года отряды УПА не имели потенциала к штурму немецких гарнизонов в крупных городах. Эти отряды были относительно небольшими, их вооружение было не приспособлено к штурму и удержанию городов. Политически захватывать города для УПА смысла не имело, ибо устоять перед лицом Красной Армии, которая бы воспользовалась антинемецкими действиями УПА, украинские националисты не могли.

Единственная стратегия, которая была оправдана для УПА в этот момент с точки зрения ее идеологии, — партизанская война. По сути, УПА сдерживала в интересах немцев закрепление советских или в крайнем случае польских, союзных тогда советским, партизан в труднодоступных болотисто-лесистых районах Полесья и Волыни, вблизи стратегически важных транспортных артерий. В то же время сама УПА не ставила своей задачей паралич этих артерий.

Был и еще один аспект, ныне часто забываемый. УПА была создана ОУН(Б). ОУН(Б) была по своей идеологии и структуре типичным для Европы того времени фашистским движением. Ее идеологией был украинский интегральный национализм, целью — создание этнически «чистого» украинского национального государства. В структуре ОУН(Б) доминировал вождизм. Эта организация мыслила категориями этнических чисток по отношению к тем, кого в данный момент воспринимала своим этническим врагом. Не трогать защищаемые сильными немецкими гарнизонами города в этот момент для УПА означало дать немцам завершить уничтожение еврейских гетто. Уничтожить руками немцев одного из этнических противников. Причем если советские партизаны не имели возможности штурмовать города в силу своей боевой задачи — парализовать коммуникации немцев, с тем чтобы Красная Армия быстрее разгромила нацизм, то УПА не штурмовала города в силу того, что втянулась в совершенно иную боевую задачу — уничтожение поляков и противостояние советским партизанам.

Для становления партизанского очага на Волыни и в Полесье ОУН(Б) выбрала наиболее удачный момент: в феврале — марте 1943 года, а реально — вплоть до начала июня, УПА почти не имела в регионе противника в лице советских партизан, зимовавших севернее. Основной боевой задачей УПА на этой стадии существования стало уничтожение поляков. Судя по хронологии уничтожения польских колоний в этот период, наиболее целенаправленно уничтожались поляки в регионах, примыкавших к границе с Белоруссией и особенно в Костопольском повете, наиболее близком к регионам зимовки Ковпака и Сабурова и находившемся на направлении наиболее вероятного прихода на Украину крупных советских подразделений из Белоруссии.

УПА не скрывала идеологии этнических чисток. Судя по воспоминаниям очевидцев, одним из основных тезисов УПА было справедливое обвинение поляков в поддержке советских партизан. УПА осознавала неизбежность оживления советской партизанской войны после того, как сойдет снег, и сознательно уничтожала социальную опору советских партизан в регионе. Польское вооруженное сопротивление с целью воссоздания межвоенной Польши не воспринималось в этот момент УПА в качестве реальной угрозы. Польское сопротивление справедливо понималось только в контексте союза поляков и советских партизан.

Интересно, что немецкие антипартизанские акции в 1943 году также часто были направлены против польских сел, где стояли крупные советские партизанские отряды. УПА не имела возможности уничтожить, например, отряд Медведева. Но немцы вполне справились с уничтожением польских сел, на которые опирался этот отряд.

Частной особенностью возникновения УПА в начале 1943 года был приток хорошо подготовленных командных кадров всех уровней в повстанческие отряды за счет бойцов и командиров украинского батальона 201-й охранной полицейской дивизии, действовавшего в Белоруссии под Лепелем в марте — декабре 1942 года.

Этот батальон был составлен из активистов ОУН(Б), которые в самом начале войны входили в состав диверсионных украинских батальонов «Роланд» (украинский командир Е. Побегущий) и «Нахтигаль» (украинский командир — Р. Шухевич). Слив эти батальоны в один антипартизанский батальон (украинский командир — Е. Побегущий, его зам. — Р. Шухевич), немцы использовали их навыки в борьбе с советскими партизанами в Белоруссии. В конце 1942 года возникла угроза разгрома этого батальона партизанами, он был выведен из Белоруссии и расформирован в конце декабря 1942 года. Рядовые бойцы получили предписание явиться по месту жительства на службу в местную полицию. Одни офицеры быстро ушли в лес в возникшую УПА, другие влились в сформированную весной 1943 года дивизию СС «Галичина» Е. Побегущий в один момент был высшим офицером этой дивизии, а его заместитель по Лепельскому батальону Р. Шухевич уже зимой 1943 года ушел в лес и вскоре возглавил УПА.

Таким образом, УПА возникла очень организованно, по очень логичной схеме: в момент отсутствия в Полесье и на Волыни крупных подразделений советских партизан и польских вооруженных групп подполье ОУН (Б) объявила мобилизацию в повстанческие отряды местной полиции и за два месяца в основном за счет этих полицейских довела численность своих отрядов до более чем 5 тысяч человек. В эту массу полицейских почти мгновенно влились бойцы и офицеры специального украинского антипартизанского и диверсионного подразделения, курировавшегося Абвером, — украинского батальона 201-й охранной полицейской дивизии. УПА сразу после возникновения занялась уничтожением поляков. Это повязало участников первых повстанческих отрядов кровью и сделало невозможным их реальный контакт с советскими партизанами, как в силу идеологии, так и в силу того, что УПА сознательно уничтожала поляков как социальную опору советских партизан.

Именно УПА запустила механизм этнической резни. К моменту возникновения УПА на Волыни и в Полесье не было польских групп, которые можно было бы обвинить в убийствах украинцев. Польско-украинская резня в разных регионах Западной Украины возникала по разным моделям. В украинском «Закерзонье» возможно говорить о польском националистическом антиукраинском движении и спорить, кто начал первым. Но на Волыни и в Полесье вопрос таким образом не стоял. УПА в этих двух регионах начала резню местных поляков в рамках региональной политической логики.

Следует отметить, что относительно резни поляков и у группировки Лебедя, который в общем и начал эту резню, и у группировки Шухевича, отодвинувшего весной 1943 года Лебедя от руководства ОУН(Б), была одна точка зрения. И Лебедь и Шухевич вели геноцид поляков.

Именно после начала УПА резни поляков поляки Волыни и Полесья стали искать защиты не только у советских партизан, но и у немцев. И именно тогда начались ответные зверства поляков против украинцев, которые в основном совершали связанные с немцами вооруженные группы поляков. Ориентации значительной части местных поляков на немцев поспособствовал с конца весны 1943 года разрыв между эмигрантским правительством Польши и Советским Союзом из-за «Катынского дела», раскрученного немцами в этот момент.

А дальше маховик межэтнической вражды и резни поляков и украинцев на Западной Украине нарастал уже сам собою, за счет взаимной ненависти, мести и появления на Западной Украине критических масс вооруженных националистических группировок: УПА, Армии Крайовой, коллаборантов обеих национальностей, оставшихся открыто служить немцам в структурах их администрации.

Резня поляков, начатая УПА уже зимой в начале 1943 года привела к формированию внутри польского меньшинства своего рода раскола: на тех, кто искал помощи у немцев против УПА и таким образом становился врагом еще и советских партизан, и тех, кто сохранял лояльность партизанам. Резня поляков формированиями УПА уменьшила социальную опору партизан на Волыни и в Полесье.

2. Последствия резни поляков на Волыни и в Полесье для партизанского движения в тылу немцев

Основным последствием резни поляков на Волыни и в Полесье является резкое сдерживание возможностей для развертывания советской партизанской войны в момент краха немецкого фронта на юге после Сталинградской битвы.

К моменту возникновения УПА у советского командования было два варианта развития партизанского движения на Западной Украине. Оба они исходили из одной стратегической установки: район Полесья-Волыни должен стать самой обширной партизанской зоной в тылу немцев. Опираясь на этот крупнейший партизанский регион, планировалось парализовать коммуникации немцев на Западной Украине и в Западной Белоруссии.

Первый вариант создания партизанского края в Полесье, который советское командование пыталось реализовать весь 1942 года был следующим: заключить союз с местными националистическими группировками, использовать антинемецкий потенциал украинского, белорусского и польского национализма, предоставить местным партизанам помощь вооружением, припасами, командными кадрами. В результате — поднять восстание и сформировать партизанскую армию численностью 50100 тысяч человек.

Именно это было предложено украинскому националистическому деятелю, ориентированному на Украинскую народную республику — Т. Боровцу (Бульбе). Бульба базировался примерно в Костопольском районе украинской части Полесья. В тесном контакте с ним была одна из фракций ОУН (Митринга), а также некоторые местные мельниковцы (еще одна фракция ОУН). Переговоры с Бульбой вел капитан НКВД Лукин, специально заброшенный для этой цели в отряд Медведева. Лукину удалось заключить с Бульбой перемирие. Оно действовало с сентября 1942 года и до начала 1943 года. В начале 1943 года советским партизанам стало ясно, что Бульба вступил в тесные отношения с немцами и готовит собственную, ориентированную на немцев акцию. Тогда перемирие было разорвано — практически в одно время с решением руководства ОУН (Б) о создании собственной УПА (в числе первых акций этой УПА было принуждение Бульбы к сотрудничеству и подчинению новой УПА).

Аналогичные переговоры советские структуры вели с белорусскими коллаборантами. С поляками же в тот момент существовал тесный союз. Это вариант партизанской войны рассматривался, в общем, от отчаяния. Его начали форсировать сразу после создания Центрального штаба партизанского движения 30 мая 1942 года, когда немцы двигались на Сталинград и Кавказ. В случае победы немцев под Сталинградом антинемецкий потенциал местного национализма мог бы повернуться против них и партизанская война могла стать основной формой борьбы против немцев на многие годы.

К этому готовились, создавали инфраструктуру затяжной войны: ГРУ создало опорную базу на Князь-Озере с аэродромом, мощнейшим пунктом связи, агентурными структурами и диверсионными группами по всей Белоруссии и части Украины. НКВД в 1942 году воссоздал агентурные сети во всех крупных железнодорожных узлах в тылу немцев и расположил вблизи всех крупных узлов собственные спецотряды, служившие базой для агентурных сетей. За линией фронта была создана целая индустрия для поддержки партизанского движения: узлы связи, материальное обеспечение, специализированные авиационные части для связи с партизанами, система подготовки специалистов всех типов в рамках Отдельной моторизированной стрелковой бригады особого назначения (ОМСБОН). По партийной линии создавалось подполье, которое вступало в политические отношения с местными группами сопротивления, разными в разных регионах. Антинемецкое восстание под националистическими, а не коммунистическими лозунгами казалось в той критической ситуации реальным. Тем более, что и сам СССР быстро отходил от коммунистической идеологии, приближаясь идеологически к русскому патриотизму.

Однако по мере приближения очевидности победы под Сталинградом тем более актуальным становился второй вариант развития партизанского движения. Этот вариант предполагал опору только на собственные силы советских партизан и не предусматривал широкого использования местного националистического потенциала ни в идеологии, ни в политике. Окончательно вариант опоры на собственные силы победил в момент отказа Медведева от нейтралитета относительно Бульбы в январе 1943 года. Но предпосылки к победе этого вариант возникли в сентябре 1942 года.

В сентябре 1942 года в Кремле состоялось совещание партизанских командиров с И. Сталиным. На этом совещании в частности украинские партизаны предложили опираться на собственные силы и быстро развить собственные крупные партизанские отряды. А уж эти крупные партизанские соединения должны были бы стать ядром для партизанского движения в районе Полесья-Волыни и создать тот самый крупнейший партизанский район в тылу немцев. Осенью 1942 года два крупных соединения — Ковпака и Сабурова — выступили из Брянской области в сторону Волыни. Они прошли по Полесью двумя колоннами примерно к месту базирования опорного пункта ГРУ близ Князь-Озера, северо-восточнее Пинска, разгромили наиболее опасные местные немецкие гарнизоны, которые мешали связи между этим пунктом и Западной Украиной (Лельчицы в первую очередь), и начали боевые действия на Волыни. С наступлением зимы под давлением немцев и в силу общего истощения после долгого перехода и интенсивных боев они отошли в болотистую часть Белорусского Полесья и накапливали силы.

В рамках этого второго варианта советское командование планировало действия партизан на летнюю кампанию 1943 года. Предполагалось ввести на Западную Украину ряд крупных партизанских соединений, расположить их вблизи всех железнодорожных узлов и парализовать эти узлы. Предполагались прорыв партизан в Карпаты и создание второго крупнейшего партизанского района в Карпатах, с тем чтобы создать угрозу месторождениям нефти в районе Дрогобыча и Тимишоары. Уже в конце декабря 1942 года в район Ковеля выступил с Князь-Озера заместитель Линькова Бринский (ГРУ). А в январе на Западную Украину ушел от Линькова Ковпак. Была создана структура управления украинскими партизанами, которая переместилась на оккупированную территорию через Князь-Озеро.

В структуре основных соединений возникли национальные польские и еврейские подразделения (еврейские гетто в городах еще не были полностью уничтожены). Основные боевые действия партизан должны были развернуться весной 1943 года, как только сойдет снег, т. е. примерно в марте — апреле 1943 года.

Именно на этой фазе развертывания советского партизанского движения немцы вывели будущий командный состав УПА из-под Лепеля, возникла УПА и началась резня поляков.

Соединение Ковпака, вырвавшись из блокады под Пинском, столкнулось на Западной Украине с гораздо более сложной обстановкой, чем рассчитывалось, и отошло восточнее. С теми же проблемами столкнулись Сабуров, Медведев, Бринский — все советские партизаны, действовавшие в конце зимы 1943 года на Западной Украине. Часть из них была вынуждена вообще отойти из региона обратно в Белоруссию или в восточную часть Волыни. Помимо немцев советским партизанам теперь на Волыни противостояла УПА, а социальная и материальная база для партизанской войны в регионе резко сузилась. Тем более, что по мере схода снега УПА перешла к мобилизации в свои отряды не только местных полицейских, но и просто боеспособного мужского населения. Ее численность выросла.

Советское командование партизанскими силами было вынуждено задержать развитие массовой партизанской войны на Волыни и в Полесье до конца мая — начала июня. Именно в мае в южной части Белоруссии на границе с Украиной на р. Уборть прошел смотр партизанских сил, подготовленных для войны на Западной Украине. В этом смотре участвовало свыше 22 тысяч партизан. В конце мая — начале июня 1943 года от р. Уборть они двинулись на Западную Украину соединениями численностью примерно 3 тысячи человек каждое. Только такие соединения могли рассчитывать выдержать войну и против УПА и против немцев.

Но советским партизанам в целом не удалось выполнить свои боевые задачи. Соединение Ковпака дошло до нефтяных промыслов близ Дрогобыча, частично уничтожило их, но не смогло уничтожить полностью и не смогло закрепиться в Карпатах. Советские партизанские соединения сумели прорваться в Карпаты и закрепиться там, по сути, лишь в 1944 года. Другие партизанские соединения в целом не смогли парализовать транспортное сообщение немцев через Западную Украину, хотя и нанесли немцам значительный урон. Образцовым, но исключительным было выполнение боевого задания соединением Федорова из Черниговской области, которое совместно с соседними бригадами Бринского и других партизан смогло на 80 % сократить транспортное сообщение по этому важнейшему железнодорожному узлу. В других местах даже на 80 % выйти не удалось. Ибо силы партизан отвлекались войной против резко выросших в численном составе за счет мобилизации отрядов УПА и немцев, приложивших все силы к охране путей сообщения.

УПА оторвала от советских партизан мобилизационный потенциал западно-украинских крестьян-украинцев и резко сократило потенциал крестьян-поляков. Эти же люди в Белоруссии, например, легко мобилизовывались в советские партизанские отряды и наполняли их боевой мощью. УПА не позволила советским партизанам использовать в полной мере хозяйственный потенциал этой объективно очень бедной территории, что негативно сказалось на боеспособности партизан.

Фактически УПА своим возникновением на 2–3 месяца отсрочила фазу активных боевых действий партизан на Западной Украине, как раз в момент, когда у немцев после Сталинграда рухнул фронт на юге. А затем, когда партизаны в июне 1942 года все-таки массово вошли на Западную Украину, УПА сорвала выполнение ими своей основной боевой задачи по параличу транспортной сети немцев. Немцы смогли перебрасывать на Восточный Фронт не только подкрепления, но и новую боевую технику для битвы под Курском, боеприпасы, топливо, получать сырье с Украины для германских заводов. УПА помешала закрепиться партизанам в Карпатах и уничтожить германскую нефтедобычу в момент, когда на востоке шли колоссальные танковые сражения.

Можно быть полностью уверенными, что, если бы не УПА, немцы вряд ли нанесли бы поражение Красной Армии под Харьковом, а Курской битвы не было бы вообще. Несмотря на Харьков и Курск Красная Амия к концу 1943 года освободила значительную часть даже Западной Украины. Но если бы советским партизанам удалось выполнить их задачи на лето 1943 года, если бы Дрогобыч и Тимишоара, карпатские перевалы и западно-украинские железнодорожные узлы были парализованы хотя бы так, как удалось парализовать Ковельна 80 % — война уже в конце 1943 года вышла бы к границам Германии, а может быть, и закончилась. УПА оттянула не менее 50 тысяч человек мобилизационного потенциала советских партизан.

Если бы на Западной Украине действовали весной 1943 года не 20–30 тысяч партизан, а за счет такой мобилизации — до 100 тысяч, тыла бы у немцев «не было» Создание УПА, сама УПА продлили войну с нацизмом, во всяком случае, отсрочили освобождение территории СССР не менее чем на год. Причем это был очень кровавый год для всех народов: в Восточной Европе были уничтожены гетто в крупных городах с последними евреями, война с массовыми карательными экспедициями испепелила восточную Белоруссию, битвы на фронтах под Харьковом, Курском, на Днепре и т. д. унесли миллионы жизней, бомбардировки союзников разрушили Германию, украинско-польская резня привела к смерти и паническому бегству сотен тысяч людей.

Подобный вывод может показаться слишком смелым, однако он подтверждается конкретным примером. Это — операция «Багратион» по освобождению Белоруссии от немцев летом 1944 года. Эта операция была проведена именно по той модели, по которой предполагалось развить Сталинградский успех на Украине в 1943 году. В тылу немцев крупные партизанские соединения освободили значительную часть труднодоступных для немцев в силу географических причин территорий. Организовали в освобожденных районах структуры власти и тесную связь с линией фронта. Провели мобилизацию боеспособного мужского населения в партизанские соединения. Получили из-за линии фронта снабжение этих соединений и командный состав. Приняли множество разведывательных и спецгрупп. Довели численность партизан и разного рода десантных соединений в тылу немецкой группы армий «Центр» примерно до 250 тысяч человек.

Когда Красная Армия ударила по немцам в нескольких отдаленных друг от друга участках фронта, эта масса боевых частей, расположенная в тылу немцев, не дала им возможности маневрировать резервами и удерживать фронт, как это удавалось долгое время немцам под Москвой. Коммуникации немцев с Германией были практически разрушены. Белоруссия превратилась в «слоеный пирог» И когда немецкий фронт был взломан, то несколько небольших котлов, образовавшихся в разных частях фронта, были локализованы советскими войсками быстро. А «слоеный пирог» из советских партизан, наступающих фронтовых частей, кавалерийских и десантных соединений, режущих тыл немцам, покатился на запад. Партизаны двинулись массово не столько на соединение с фронтом, сколько на запад, по возможности за Буг, не давая немцам возможности создать узлы сопротивления. И за всего лишь месяц самая крупная группировка немецких войск исчезла. Точно так же могло быть и на Украине в 1943 году.

Но последствия для всей войны от продвижения Красной Армии уже в 1943 году за Карпаты к Кракову были бы мощнее. «Слоеный пирог» охватил бы и тыл группы армий «Центр» сразу. Без полугодовой передышки между ударом Красной Армии по Западной Украине 1943 года и операцией «Багратион» в Белоруссии.

Немцам пришлось бы эвакуировать группу армий «Центр» Либо они получили бы под Москвой в том же 1943 году новый Сталинград под Ржевом.

Главный итог резни поляков на Волыни и в Полесье в 1943 году — это формирование непримиримой, неспособной к примирению с Советским Союзом критической массы украинского националистического движения фашистского толка. Этой критической массы хватило для того, чтобы сдержать действия советских партизан в критический для немцев на Восточном Фронте момент и обеспечить немцам более или менее устойчивые транспортные коммуникации между Германией и фронтом.

Список сокращений

АК — Армия Крайова

ГАРФ — Государственный архив Российской Федерации

гор. — город

ГРУ — Главное разведывательное управление Генерального штаба

ДА СБУ — Государственный архив Службы Безопасности Украины

кол. — колония

НАНУ — Национальная Академия наук Украины

НКВД — Народный комиссариат внутренних дел

ОУН — Организация украинских националистов

ОУН (Б) — Организации украинских националистов (Бандеры)

ОУН(М) — Организация украинских националистов (Мельника)

РККА — Рабоче-крестьянская Красная Армия

СБ ОУН — Служба безопасности Организации украинских националистов

СБУ-Служба безопасности Украины

СВБ-Союз вооруженной борьбы

УПА — Украинская повстанческая армия

УССР — Украинская советская социалистическая республика

УШПД — Украинский штаб партизанского движения ЦА ФСБ — Центральный архив Федеральной службы

безопасности России ЦДАВОВ — Центральный государственный архив высших органов государственной власти и управления Украины

ЦДАГО — Центральный государственный архив общественных объединений Украины

ЦККП(б)У — Центральный комитет Коммунистической партии (большевиков) Украины

ЦШПД — Центральный штаб партизанского движения

источник